Сидя вокруг небольшого костерка у глинобитного дувала и жаря на огне кусок баранины, Доброслав вспоминал свой удар, кровь врага, и словно во сне увидел, как тот заваливается и падает под копыта его коня.
Увидел и себя, недоумённо взирающего на убитого им человека: «Спасибо дядьке, отбил вражескую саблю и сохранил мою голову», – подумал, что если бы не Богучар, лежать бы ему на истоптанной траве рядом с убитым арсием.
– Теперь, племяш, ты стал настоящим дружинником, – хлопнул по плечу Доброслава Богучар. – А вот твоим друзьям только предстоит пролить вражью кровь, – подмигнул Клёну и Бажену, – с завистью бросающим взгляды на удачливого приятеля.
К тому же Богучар не поленился, и после боя нашёл и принёс племяннику саблю с вязью на клинке в дорогих, украшенных небольшими драгоценными камнями, ножнах.
У самого Богучара толстые кольца кольчуги были рассечены, а широкие булатные пластины на груди примяты.
– А я, братцы, подумал уже, что стою на Кромке и душа моя смотрит в Ирий… И если бы не дядечка, – уронив мясо с оструганной ветки в костёр, зябко передёрнул плечами Доброслав, благодарно глянув на Богучара, – быть бы мне убитым. А дядю моего, думаю, призвал на помощь Громовик, что тётя Благана на шею надела, – расстегнув рубаху, вынул и поцеловал «Знак Перуна».
То же проделал и Богучар, с трудом вытащив из-под кольчуги амулет.
Через четыре дня, ясным и прохладным утром, когда красное солнце только поднималось на небосклоне, громкие звуки боевых рогов разорвали тишину, призывая воинов строиться вокруг своих стягов и готовиться к походу.
– Кого чичас громить идём? – зевая, вопросил у сотника Возгаря Чиж.
– Не идём, а летим, – почесал за ухом, тоже зевая, Бобёр.
– Учись задней лапой, как пёс Тишка, за ухом чесать, – ответил на шутку приятеля Чиж.
– Гы-гы! Не пойдём и не полетим, Бобрятина, а поплывём, – внёс свою лепту в перепалку друзей обладатель хорошего расположения духа, Бова.
– Ступай с косолапым мишей борись, – вяло огрызнулся Бобёр. – А что, утренней трапезы не будет? – всполошился он.
– Будет. На ходу копчёного мяса пожуёшь с сухим хлебом, и водицей запьёшь, – нахмурился сотник. – И никаких бурдюков с вином… Водицей, я сказал…
– А скоморохи кулеш над костром в котле варят, – сглотнул слюну Бобёр.
– И медведя своего помешивать деревянной ложкой научили, – хмыкнул неунывающий нынче Бова, чем вызвал подозрение бдительного Возгаря.