– Мое место, гондон, – говорит человек.
Его голос такой глубокий, что у меня в груди аж вибрирует. Под действием алкоголя фраза загибается по краям. Ему около сорока, но точно не скажешь – годы, проведенные на улице, врезаются в кожу глубже. В любом случае он куда моложе меня. Смотрю ему прямо в глаза, надеясь отыскать хоть намек на эмпатию, но вижу только, что он хорошенько поддатый.
– Не сегодня, – отвечаю, не сводя с него глаз.
Голова раскалывается, но я не отворачиваюсь: знаю, что нельзя.
– Да ну? – не успокаивается он. – А я тебя помню. Ты тот шизик.
Делает шаг ко мне, и я замечаю: у него в руке что-то мелькнуло.
Мой брат однажды сказал: победитель отличается от неудачника тем, что неудачник в конечном счете сдается.
– Положи нож, – говорю ему.
Его глаза до краев налиты водянистой яростью. По щекам ручьями хлещут слезы. Нет, не слезы, дождь. Пошел дождь. Все-таки недурно он меня приложил по голове. Я предельно сконцентрирован – видимо, идет выброс адреналина. Было бы хорошо смотреть на происходящее шире, но все прочее уходит на второй план.
– Мое место, гондон, – повторяет он и бросается на меня.
Химические процессы в моей голове происходят с бешеной скоростью, сердце стучит дробью. Все вокруг замедляется. В меня словно впрыснули энергию, жизнь, я тут же раскрываю глаза и чувствую тепло своей животной мощи. Он делает движение ко мне, но я легко уклоняюсь от ножа.
Он спотыкается, чем я моментально пользуюсь: роняю его на землю и бью ногой. А ботинки у меня прямо созданы для драки. Стальной носок под толстым слоем кожи. Он охает. Снова бью по ребрам, а затем, пока он судорожно ловит ртом воздух, опускаюсь на колени и выхватываю у него нож. Это небольшой складной нож – декоративный, но острый. Приставив лезвие к его шее, чуть надавливаю – так, чтобы пустить немного крови.
Он замирает.
– Хватит? – спрашиваю я, стук сердца по-прежнему отдает в голове.
– Ага, – кивает он.
Я встаю, не выпуская нож из рук.
– Себе оставлю, – говорю ему и кладу нож в карман.
Сердце не унимается. Пробую дышать медленнее, чтобы одно – дыхание – повлияло на другое – сердце.
– Это мое место, гондон, – повторяет он со слезами на глазах – теперь уже настоящими, не дождем. – Ты занял мое место.
Он потирает у себя пониже подбородка – там, где я ранил его ножом, – и на мгновение мне кажется, что лучше уйти и отдать ему его место.