В древнерусских записях сказания “Чудо Георгия о змие” греческому δράκων соответствует “змий”. Описанный там змий, по выражению одной из рукописей XVI в., вышел из озера, “пущая грозный яд с пламенем огненным”. Это вполне привычный фольклорный образ огнедышащего “змея” (“дракона”).
В источниках XVIII в. тоже встречаются переводы иноязычного “дракона” русским “змий”. Так, в описании государственного герба, сделанного Ф. Санти в 1722 г. на французском языке, стоит dragon. В переводе же, сделанном, видимо, вскоре после сочинения Санти, это слово передано как “змий”. В книге профессора Ф.Г. Дильтея, напечатанной параллельно на французском и рус- скомязыках, в описании московского герба стоят слова dracon и “змея”. Для обозначения все той же фигуры слово “змий” употреблялось и независимо от переводческих нужд. Например, в описании герба Воейковых упоминается о “двух змиях” (“без крыл” и “с крыльями”).
Неясно, почему в XIX в. змия переименовали в дракона. Скорее всего потому, что слово “дракон” уже вошло в широкое употребление. Возможно, в переименовании проявилась начавшаяся тогда модернизация в геральдике, отчасти понимавшаяся как сближение с западноевропейскими геральдическими обычаями и терминами. Может быть, желали усилить различие в именовании дракона и реальной змеи. Не исключено, что слово “дракон” должно было грецизировать всадника и всю композицию.
История употребления слов “дракон” и “змий” показывает, что ими обозначалось одно и то же существо.
Разницу между изображениями “дракона” и “змия” усматривал Ю.В. Арсеньев. Имея в виду западноевропейский материал, Арсеньев характеризовал “дракона” как существо двулапое, с хвостом “вместо задних лап”, а “крылатого змея” – как существо о четырех лапах, забыв, видимо, упомянуть хвост. Отметим, что, подгоняя под приведенное различие между “драконом” и “змием”, Арсеньев назвал драконом казанское двулапое крылатое пресмыкающееся, в описании 1781 г. названное змием.
Проведенное Арсеньевым различие между существами по числу их лап несущественно и, во всяком случае, в русской эмблематической традиции отсутствует. Вообще именование московской гербовой фигуры ««драконом» или «змием» так же зависело от сочинителей описаний, как и употребление этих слов в переводах древнегреческих произведений от переводчика, скажем, XX в.