Вдруг некая сила «протягивает мне руку», выхватывает из воронки и относит в сторону. Я погружаюсь в молчаливую океаническую впадину и через неопределённое время касаюсь дна. Гибельная центрифуга ещё продолжает крутиться в моём сознании. Но вот замирает и она.
Я поднимаюсь. Передо мной высится странная форма, напоминающая гигантский трон, сложенный из розовых кораллов. Коралловые пряди переплетены водорослями и корабельными канатами. Поднимаю глаза и замираю от ужаса. На троне, свесив по сторонам щупальца, десятки хоботков и жировых складок, распласталось морское чудище. Отвратительная телесная форма колышется, подобно непомерно большой медузе. Смоляные горошины глаз устремлены в мою сторону. Пристальная «поглядка» чудища напомнила мне стреловидный взгляд старика у стойки ресепшн.
– Здесь останешься! – до меня донёсся гулкий и ржавый, как затопленный «Титаник», голос.
– Женить его, женить! – послышалось со всех сторон. – Не то сбежит, ей-ей, сбежит….
– Так! – ухнуло чудище.
Тотча́с донная обитатель пришла в движение. Минуты не прошло, выводит толпа каракатиц из тины русалку. Худенькая, плечики дрожат, глазки испуганные. Хвост длиннющий, как утренняя тень.
Подвели де́вицу наперво к чудищу. Поставили возле трона на каменёк и давай наряжать жемчугами, узорчатыми морскими безделушками прикрывать милую наготу – краса, и только! Затем подвели девицу ко мне.
– Бери её да береги пуще себя! – напутствовала старая осьминожка. – Не убережёшь – век каяться будешь.
Принял я жену не по доброй воле, однако ж и в неволе любовь жительствует – зажили мы душа в душу. Вместе над чудищем посмеиваемся да о родине дальней скорбим – чем не любовники.
– Откуда ты, милая? – спрашиваю её.
– Из Картахены, господин, – отвечает дева.
– Соседушка, значит!
Расспрашиваю дальше. Как зовут, как в море оказалась. Выясняю: зовут Катрин (странное скандинавское имя). В море оказалась по любви – дело обычное. Был жених, рыбачок из Сан-Педро. Был да сплыл. Не вернулся паренёк с путины. Узнала о том дева, написала отцу с матерью прощальную записочку и в море искать жениха подалась. Велико ж оказалось море. Не встретила горемыка Катрин суженого рыбачка. Рыболовный крючок в стоге сена сыскать проще, чем любимого середь глубин морских обнаружить. Так и осталась дева одинокой, одно слово – русалка.