Из открытых дверей коровника в лица девчат повеяло теплом животноводческого помещения, клубами густого пара оно расплывалось в морозном воздухе февраля. Жестами худенькая женщина показывала, откуда можно взять солому и воду из колодца, чтобы напоить и накормить уставших животных. Прилагая все силы и старания, она помогла занести в теплое помещение тяжелые бидоны с продукцией. Энергичная и добродушная хозяйка по-матерински, с неподдельной заботой старалась взять на себя ту часть работы, где было труднее всего, и это согревало сердца и радовало еще не очерствевшие души девчат.
– Вот и хорошо! Бидоны в сарай занесли, водой быков напоили, корма им на ночь хватит. Всё!.. Закрываем сарай и пойдем в дом, – решила хозяйка, еще раз внимательно осматривая темное помещение коровника. – Вы с дороги устали, сейчас будем пить чай. Дома тепло, согреетесь! А то ведь вы весь день на морозе, – с беспокойством в голосе подытожила Зауреш, закрывая двери хозяйственной постройки. – Хорошо, что вы ночевать к нам заехали, сейчас ночью в степи опасно: в любую минуту буран может начаться, да и волки к нашим кошарам часто приходить стали. Свекор по ночам из ружья стреляет, когда они выть начинают! Так страшно… Мы с ним заведующего фермой несколько раз уже об этом предупреждали…
Скованная морозом ночь окончательно опустилась на степь. Внутреннее помещение небольшой мазанки освещалось тусклым светом керосиновой лампы. С порога девчата наткнулись на ватагу игравших в землянке босоногих ребятишек. Их было пятеро: от двух с половиной до двенадцати лет. Дети, увидев зашедших с матерью в дом незнакомых людей, затихли, старшие незамедлительно поздоровались с вошедшими гостями, их примеру последовали и малыши. Было видно воспитание родителей, с пеленок приучавших детей уважать гостей и старших. В натопленном шалаше стоял легкий горьковатый запах горелого кизяка вперемешку с запахом вареной баранины, отчего в желудках проголодавшихся девчат ощущалось легкое покалывание, а обильно выделявшуюся слюну приходилось часто глотать.
– Прошлой ночью одна овца ногу себе сломала, пришлось ее зарезать, чтоб не издохла. Сегодня утром к нам завфермой приезжал; свекор тушу разделал, а начальник ее в колхоз забрал. Вот он и разрешил, чтобы мы от этой тушки отрезанные конечности и голову с потрохами себе оставили, – поспешила пояснить хозяйка, – хоть это и не густо, но все-таки навар для шурпы. Вы раздевайтесь, проходите, сейчас чай пить будем, – непринужденно предлагала беспокойная Зауреш.