– Товарищи красноармейцы! Слушайте боевой приказ! Перед фронтом наших наступающих батальонов – населенный пункт, в котором расположились фашистские захватчики! Мы своим взводом в составе двух батальонов, охватывая село с разных сторон, идем в наступление! Наша боевая задача – выбить противника…
– В атаку! Вперед! – прозвучала команда приближающегося командира роты, прерывавшая речь младшего лейтенанта.
– Взвод, в атаку, вперед! – скомандовал младший лейтенант, поднимая вверх пистолет. Строй, подчиняясь приказу командиров, ощетинившись штыками, выдвинулся в атаку. Под ногами снова противно зачавкала промокшая от дождей земля.
Отматывая с катушки провод, Дружинин продолжал идти рядом с командиром роты и взводным, которые шли сзади, за основной цепью своих солдат. Периодически бросая взгляд то на село, то на нашу наступающую пехоту, Анатолий наблюдал, как по команде офицеров шеренги, растянувшись на открытой местности, медленно приближались к населенному пункту. Редкие окрики командиров вскоре замолкли, а напряжение, повисшее над извилистой цепью наступающей пехоты, повергло Анатолия в состояние смертельного трепета. В лицах молодых и таких же неопытных, как он ребят, просматривался ничем не прикрытый страх. Не выдерживая душевного напряжения, некоторые из них оглядывались назад. Под мелким моросящим дождем над полем повисла гнетущая тишина. Это была тишина, рвущая нервы. В ней Анатолий слышал ровный, как на параде, чавкающий по разжиженному полю шаг солдатских сапог и ботинок, шуршание сматывающегося с катушки провода и стук своего сердца. Каждый шаг приближал его к неизвестности, отчего хотелось любым способом увеличить это расстояние, но оно, вопреки его желаниям, сокращалось.
И вот, когда до населенного пункта осталось около трехсот метров, из немецких укреплений, расположенных на окраине села, по нашей приближающейся пехоте ударили из всех видов оружия. От неожиданности и страха Анатолий вздрогнул. Дыбом пред ним поднялась земля. Глядя на то, как рядом на землю падали его товарищи, он в испуге закрыл глаза и, как его учил непосредственный командир, также упал на землю, прижавшись к мокрой траве щекой. Боясь вздохнуть полной грудью, он открыл глаза. Перед его взором, прошитый пулями, падал на землю младший лейтенант: он как подкошенный вздрогнул, упал на колени, а потом, склонив голову, свалился набок. Через минуту под ним зардела темно-красная лужица крови. Впервые в жизни Дружинин с ужасом наблюдал, как взрывной волной невероятной силы солдат как щепки разбрасывало на десятки метров. Как осколками разрывало людей на части, отрывало конечности, а раненые, глядя на свои изувеченные тела, в ужасе извергали дикие крики. В нескольких метрах от него лежал солдат с распоротым животом. Какими-то обезумевшими от страха глазами он осматривал лежащих рядом с ним людей. Как будто боясь, что кто-то увидит, что с ним произошло, молодой боец сгребал под себя руками свои окровавленные внутренности вместе с разорванным обмундированием, травой и грязью. Анатолий, скованный страхом, глядел на все происходящее вокруг и не понимал, что ему надо делать. Страшные увечья и людскую смерть так открыто он видел впервые. Гудела и стонала от разрывов земля, разрывающие сердце крики о помощи и стоны раненых погрузили его в ад, какого он ранее не видел и не представлял. Свист пуль, визг и разрывы летящих откуда-то сверху мин, взрывы артиллерийских снарядов порождали желание как можно глубже зарыться в землю.