Мороз, мороз ударил в мои щёки!
И мы случайно встретились с тобою по дороге:
Ты спешил домой, а я брела в театр.
Судьба решила, что мне встретиться с тобою надо!
Ах, мой любимый, возлюбленный мой!
Я счастлива, что повстречалась с тобой!
Твой образ теперь навеки со мной,
В моей голове и душе моей!..
Вскоре из фантазий меня вытащила мама, сложив мою куколку в коробочку и убрав её в сумку.
– Идём, – сказала она, взяла меня за руку и, попрощавшись с бабушкой, вывела на улицу.
– Спасибо, мама. Я тебя люблю, – улыбнулся я и засмеялся от переизбытка эмоций. Мама промолчала, но я знал, что она меня тоже любит, – это я прочёл на её порозовевших щеках.
По приходу домой, я быстро переобулся, в нетерпении скинул с себя куртку и убежал в комнату, где, наконец, достал шкатулку, поставил перед собой на стол и завёл её, погружаясь в мир фантазий.
И вот снова передо мной большая сцена с ярко-красным занавесом, переполненный безликими людьми зал и моя грациозная мадонна, танцующая при свете ярких прожекторов. Я вновь играю на пианино, но смотрю не на клавиши, а на её светлый профиль, на сверкающие золотом волосы и ласковую улыбку.
Когда мелодия закончилась, я снова завёл шкатулку, сложил руки на столе, уткнулся в них лицом и попал в сновидении. Очнувшись, я услышал мамин зов и со шкатулкой в руках прибежал на кухню, пропахшую ароматом лазаньи.
– Мама, мама! Это лазанья?
– Да.
– А можешь положить лазанью моей куколке? Она тоже хочет кушать!
Мама, промолчав, разделила лазанью на три порции и поставила передо мной две тарелки. Пожелав ей приятного аппетита, я принялся за трапезу и «кормил» мою мадонну.
Когда пришло время сна, я поставил свою куколку на тумбочку и завёл шкатулку. Мама зашла ко мне, когда я постепенно погружался в мир сновидений, поцеловала меня в лоб, прошептав «спокойной ночи», и поправила одеяло.
– Я люблю тебя, мама, – прошептал я, когда она стояла в дверях. Одарив меня ласковой улыбкой, она тоже ушла спать.
После школы я всегда спешил домой. Друзей у меня не было, ибо все меня считали странным и не от мира сего; даже учителя, несмотря на мои хорошие оценки, думали, что я чудаковатый и никак не могли разговорить меня. Отвечая у доски, я говорил кратко, чётко и по делу, как меня учила мама, что немного пугало учителей. Почему? Не знаю и, видимо, никогда не узнаю.