Точней, чуть очнулась, не когда переложили. А когда захотелось поссать, а – кровать. И или – приходить в себя и идти, или – ссать в кровать. После ванной было привычно не приходить в себя. И вот когда я обоссалась, а подо мной за полминуты поменяли простынь и обмыли… ну, в общем, от обмыва выглянула из картинок посмотреть, что там.
А потом рядом с телом появилось ощущение, что ко мне вернулась часть меня, которую я отдала на растерзание в пропасть с голодными гнилодухими уродцами, и которая со всей силы тянула меня за собой. А я была готова умереть, лишь бы не свалиться. И все силы и воля – на то, чтобы не свалиться. На остальное – не хватало. А теперь – всё. Не тянет. И, наверное, я смогу жить дальше.
Повалялась без сознания ещё немножко, проверяя, не показалось ли. И – пришла в себя пописать.
Это я сейчас помню, что было. А тогда в памяти осталось – я бегу за автобусом, а он меня не дожидается. И я понимаю, что силы – всё. И сейчас меня добьёт боль и холодный дождь. И иду под грузовик, чтобы быстро и наконец, стало не больно. Потом вроде было что-то ещё.
А потом – щёлк, и я – лежу на кровати под одеялом. Голая. Бритая. Без температуры. Почти без боли. Только слабость – лютая. И очень хочется писать.
И первое чувство – стыд. Что меня, само собой, рассмотрели и всё увидели.
А потом у меня наступил шок. Потому как на одеяле под рукой лежал парик. Из моей косы. Которую я продала и проедала месяц. Но от которой не смогла отцепиться, от чего начала болеть.
И поверх всего налило эмоций. Стыда с непониманием, что происходит. Безумной ярости, что – не отдам. Паники, что я не знаю, что я буду должна за возврат моих волос и не проще ли будет сдохнуть.
Но я всё это – через нимагу убрала под мрачное каменное лицо. Встала, замоталась в простыню и пошла писать. В процессе найдя под простынёй клеёнку и добавив себе повода стыдиться. И, кстати, встать и замотаться – это было сложней управления в хлам пьяным телом. Оно ну очень не хотело шевелиться.
Выползла в коридор. Услышала за закрытой дверью на кухню клацанье клавиатуры. Именно клацанье. Ну, первое поколение клавиатур. Тогда – даже не поняла, что это за звук. Напугалась. Рванула в туалет.
Пописала.
И накатило лютым голодом. Просто неудержимым. Ну просто очень хотелось ворваться на кухню и жрать. Поубивав всех, кто между мной и холодильником. Ну, или отдавшись им во все дыры, если поубивать не прокатит.