Они не могут вывести никакого критерия, никакого стандарта, по которому можно было бы судить о волениях, из какой-либо заранее продуманной идеи, ибо таковой не существует. Поэтому критерий, или единственный вид причины, которым они определяются, в той мере, в какой он принадлежит им как суждениям, есть не что иное, как то стремление к позитивному и систематическому знанию, которое является общим и существенным для всех актов суждения, как спекулятивных, так и практических, хотя в их случае оно подчинено или ограничено дальнейшей целью направлять те воления, которые они оценивают, к лучшим результатам, чем те, которые без них были бы возможны. И в этом состоит отличие их критерия от причин всех других видов, которые могут входить в рациональное определение воль, как актов выбора между альтернативными желаниями. Он заключается в том, чтобы знать для практических целей истину о предпочтительности воль как практических актов.
Итак, с критерием, относящимся к актам суждения, мы разобрались. Теперь обратимся к признакам, соответствующим ему в оцениваемых волениях. Воления по своей сущностной природе являются объектами суждений, и эта сущностная природа состоит в том, что они являются актами сознательного агента, или самого сознательного агента в действии, и этот агент – тот самый, который также выносит самосознательные суждения о них. Они и суждения о них происходят одновременно как акты одного и того же самосознающего индивидуального существа, которое имеет или может иметь в своем распоряжении весь опыт, который его память может вспомнить из прошлого, включая память о прошлых волениях и их последствиях, а также о влиянии, которое они оказали на его собственный характер и его собственные тенденции действовать определенным образом.
Если, таким образом, любые конкретные волевые акты должны оцениваться по их сущности как акты сознательного существа, без привнесения в качестве стандарта какой-либо определенной заранее продуманной цели или задачи, по тенденции к достижению которой они должны оцениваться как хорошие или плохие акты, то из этого следует, что их отношение к остальной природе, характеру и тенденциям сознательного существа, которое их совершает и оценивает, представляет собой единственные факты о них, которые подлежат этому практическому и самосознательному суждению. Только факты, принадлежащие к этому отношению и составляющие его, являются фактами, которые это суждение принимает во внимание, представляя и характеризуя их, или фактами, удовлетворяющими его желание знать о них истину. Все остальные не имеют отношения к суждению. А поскольку суждение само по себе практическое, то есть руководствуется в конечном счете общей целью лучшего руководства волениями в будущем, единственные факты, которые оно принимает во внимание в указанном отношении, – это факты, показывающие, какое влияние будут иметь оцениваемые воления на природу, характер и наклонности агента, в который они включены или должны быть включены.