– Баба Клава! Да это же не правда, честное слова. Она наврала. Там и титек та нет. То ли дело у вас.
Баба Клава схватила веник, и хорошенько прошлась по Бёрну. Тот выбежал на улицу в одних носках и шортах.
– Оденешься на даче. Там дедовской старой одежды много.
Бёрн, опустив голову, и послушно поплёлся за бабой Клавой.
Дед Арсений, муж баб Клавы, подметал место рядом с лавочкой, завидев Клавдию и Бёрна, настороженно остановился.
– Ты кого привела? В одних трусах? Что это за партизан?
– Угомонись, себя сначала вспомни! В 18 лет, залез ко мне в комнату с брагой, вообще без трусов. Я говорит, спрячусь на минуту и уйду. Одел моё платье и сидел молился, «девушка, родненькая, потерпи немного.» Я слово вымолвить не могла, не то что кричать на весь дом.
– Как интересно, баб Клава. – Бёрн внимательно слушал.
– Ты Клавдия наговариваешь, в каком это я платье сидел? Прекрасно помню тот день. Я залез к тебе в окно с букетом цветов, и полностью был одет.
– Ой, прости, запамятова.
– Хм, ты Клава, так больше не шути. Иль я чего – то не знаю? А? Иль может у тебя и вправду кто – то был?
– Вы ещё разведитесь. – Бёрн буркнул, теребя себя по плечам, на улице было прохладно, тучки сгустились, пошёл дождь.
– А вот парень то дельный, правильные вещи говорит. Узнаю, весь твой погреб выгребу. Иль вообще, обогреватель поставлю, чтоб все твои банки полопались.
– Ой, ба-а-а-тюшки. Напугал. Я твою коллекцию вина, заморского-приморского в миг охладю.
– Баб Клава, не «охладю», а заморожу.
– Не спорь со старшими.
– Баб Клава, я и не спорю, честно. Просто замерз под дождем.
Дед строго посмотрел на Бёрна.
– Как звать та?
– Иван. – пробормотал Бёрн.
– Не ври деду. Как звать?
– Бёрн. А как вы догадались, что я соврал?.
– Клавдия всех завёт Иванами. Ладно, приму, только вот домети, – передавая метлу, пробормотал дед. – Тут Клавдия семечки нащелкала. Вот сколько раз я говорил ей, щелкай в кулёчик, а она всё за своё… «я запамятовала», говорит.
Бёрн подмел за оградой, и вошёл в избу. Ни чего особенного, простая изба стариков. Старые кресла, потертая мебель, ещё с советского союза и звук потрескивания огня в печи. В доме было уютно и тепло. Пахло борщом и пирогами. Бёрну захотелось обнять баб Клаву и деда Арсения. Он был искренне рад, находясь у них в доме.
– Оденься. – дед принес тёплый старинный кафтан по колено, сшитый из мягкой мешковой матери. Бёрн одевался, и через несколько минут почувствовал себя полностью согретым и бодрым.