– Простите, – прокашливаюсь и оживаю, понимая, что на меня смотрит весь класс детворы и одна Саша. – Александра Вячеславовна, можно вас на пару минут?
Она сначала смотрит чуть ошарашенно, а затем мигом берет себя в руки, кидает взгляд на часы на запястье и ледяным тоном говорит:
– До конца урока осталось семь минут. Подождите за дверью.
У-ух! Ее ледяной тон – кипяток, пожар, лава раскаленная. Она, даже когда просто злится на меня, не настолько сердце цепляет, как когда обрастает айсбергами. На разрыв просто.
И я жду за дверью. Назначенные семь минут просто стою, выполняю просьбу.
Потом еще стою пару минут, ожидая, пока все дети разойдутся. И потом еще парочку.
Я, черт возьми, никогда никого так долго не ждал! А тут стою. Точно верный пес-охранник, разве что не лаю на всех прохожих.
Она наконец-то выходит ко мне, но внутрь не приглашает, запирает дверь на замок. Отлично. Судя по времени, она уже закончила, и мне безумно повезло прийти чертовы одиннадцать минут назад, а не только сейчас, иначе бы мы разминулись.
– Тимур, послушайте, – начинает она, как только разворачивается ко мне, и я пытаюсь спасти ситуацию сразу же.
– Александра, я сегодня не по поводу своей влюбленности в вас, мне срочно нужны ваши профессионализм и помощь! – выдаю как на духу и пытаюсь проанализировать сказанное. Я только что ей сказал, что влюблен? Я только что решил, что все-таки влюблен? Уже? Какова вероятность вылететь из окна в эту же секунду?
Но Саша меня удивляет. Она только закатывает глаза, и я понимаю: не верит. Ни тому, что влюбился, ни тому, что нужна помощь.
– И чем может помочь мой профессионализм? – спрашивает она и складывает руки на груди. Я заметил, что она часто так делает. Привычка, видимо.
– У меня очень неожиданно на завтра назначилась встреча с важным человеком. Но дело в том, что он не понимает русский, а я – итальянский. А из переводчиков-профессионалов я знаю только вас.
– С чего вы взяли, что я говорю на итальянском? – хмыкает она, задавая логичный вопрос. С чего я взял?
– Ну это же очевидно, – отвечаю ей я. Мы все еще стоим в полумраке пустого коридора около ее закрытого кабинета. В такой атмосфере надо целоваться, а не выяснять, кто на каком языке разговаривает. Мне и одного языка достаточно, и на нем даже не надо говорить. – Итальянский – язык любви, а моя симпатия к вам…