Внутри все восстает от мысли пресмыкаться перед этим самоуверенным нахалом. Шейх между тем медленно приближается, смотрит при этом, не отрываясь, и будто гипнотизирует меня.
– Это так себе вариант. Меня не устраивает. Лучше отпустите меня домой, и я просто всё забуду. Даже не буду писать заявление.
В ответ Амин смеется. Жестко, даже цинично. И очень обидно.
Внутри все дрожит от страха. Ведь объективно все мои угрозы – ничто для такого влиятельного человека. Единственная моя надежда – достучаться до его порядочности и человечности.
– Я хочу тебя в наложницы. А я всегда получаю желаемое, пташка. Очень скоро ты в этом убедишься, – многообещающе произносит он.
– Я никогда не стану твоей, – снова отступаю под холодным взглядом шейха.
– Станешь, – самоуверенно ухмыляется он, медленно загоняя меня в угол. – Ты полностью в моей власти. И только от меня зависит, проснешься ты завтра или нет.
– Тогда убей меня, Амин. Я лучше умру, чем полюблю такого, как ты!
Я бросаю эти слова куда быстрее, чем успеваю понять их смысл. Все внутри противится, чтобы покориться этому тирану!
Однако взгляд мужчины мгновенно вспыхивает азартом и желанием.
– Ты бросаешь мне вызов, Руслана. И я его принимаю…
Моргаю, осознавая его слова, и потому пропускаю момент, когда Амин оказывается опасно близко и хватает меня, чтобы затем жадно поцеловать.
4 Руслана пп на 10 июля
Мой опыт в поцелуях довольно скромный. За двадцать один год это случалось всего несколько раз. Да и как-то не понравилось мне, один раз – на выпускном в школе. Пару раз – на дискотеке на первом курсе. И еще парочку, когда я пошла на свидание с одним из однокурсников.
Поэтому когда Амин действует так подавляюще и бескомпромиссно, я теряюсь и вместо того, чтобы дать отпор, позволяю ему целовать меня.
Жадно. Болезненно даже. Его поцелуи не ласкают, а клеймят. Выбивают дыхание и покоряют, лишая воли. Но погружаясь в этот водоворот эмоций, я ловлю последнюю здравую мысль – этот человек меня похитил! Это провоцирует вспышку злости, и я, что есть силы, кусаю Амина.
– Нет, – хрипло шепчу, когда он отстраняется.
Шейх медленно прикасается к прокушенной губе, слизывает капельку крови.
– Норовистая кобылка, – повторяет он. Я дергаюсь, но хватка слишком крепкая. – Жаль будет ломать такой красивый цветок.
Нервно сглатываю, глядя в его темные, словно бездна, глаза. Он прижимается ближе, и я с ужасом понимаю, что мужчина не просто захвачен азартом – он возбужден! И судя по всему, природа его не обделила в этом плане совершенно!