Вальтер был уверен, что все сказанное – откровенная ложь, придуманная ради того, цитирую: «…чтобы спасти свою жизнь и поиздеваться над офицерами Вермахта».
– Где находится место, о котором вы говорите? – игнорируя импульсивные нападки, поинтересовалась я.
Понимая, что не верим, он попросил карту. Лаборатория, по заверениям, находилась на территории Польши, всего в нескольких километрах от печально известного Аушвица.
– И что мы должны увидеть? – раздраженно спросил Вальтер, смотря на указанное место. – Тут сплошной лес!
– Вам ни о чем не говорит слово секретно, герр Вальтер? – подняв взгляд, Карл усмехнулся.
– Ты мне тут пошути еще, – он демонстративно положил руку на пистолет, – мигом на тот свет отправишься!
Вальтеру было не до шуток. Наглость выводила из себя. Казалось, еще немного, и невзирая на присутствие старшего по званию, он снова попытается ему навредить.
Продолжая неотступно стоя на своем, Карл пытался убедить, что Аненербе проводят эксперименты в отдаленном районе. Его территория частично прилегает к границам лагеря, чем и объяснялись пропажи солдат и офицеров.
– Пропажи солдат? – я искренне удивилась. Информация была новой. В отчетах упоминались только гражданские. – О чем вы говорите?
– Бросьте, – он усмехнулся, – вы ведь не настолько наивны? Этим тварям нужна кровь. Одинокие патрули – прекрасная возможность ее получить.
Доводы звучали убедительно. Отчасти лагерь прилегал к обширному многокилометровому лесному массиву, но кроме диких зверей, опасность там представляли, разве что партизаны, отличающиеся особой изобретательностью и жестокостью к врагам.
– Хорошо, мы проверим ваши слова, а пока что, – я встала и повернулась к выходу, – отдыхайте. Вы здесь надолго.
День клонился к закату. Разобравшись с основными делами, мы вернулись в имперский департамент. Поднявшись по лестнице и пройдя по коридору, зашли в мой кабинет.
– Вы ему верите? – сев в одно из кресел напротив стола, с раздражением спросил Вальтер.
Он был убежден, что все слова Карла – фарс, уловка для спасения собственной жизни.
С уверенностью сложно не согласиться. Оказываясь в департаменте тайной политической полиции, люди были готовы на все что угодно. В надежде сохранить собственную жизнь и избежать отправки в лагерь, родственники, перекладывали вину за мнимые преступления на плечи друг друга. Мужья обвиняли жен, матери сыновей. Если дело доходило до более «деликатных» методов, обвиняемые признавались во всем, лишь бы прекратить муки.