– Подождите, пару мгновений назад вы сказали, что все в полном порядке. Теперь слышу, что не можете обеспечить безопасность солдат в лагере. Интересно… – я злобно улыбнулась, – как отреагируют на эту халатность в Берлине?
– Что… – на лице отразились гнев и глубокая обида. – Вы обманули меня? – он импульсивно вскинул руку. – Признайтесь, вы ведь понятия не имели, что здесь происходит, не так ли?
В ответ я мимолетно кивнула. Мы с Вальтером действительно не имели ни малейшего понятия, сколько на самом деле пропавших, но этого и не требовалось. Прекрасно отыграв свою роль, комендант раскрыл все карты.
Исчезновения действительно происходили, но по словам, были незначительными. В пропажах, Хёсс, естественно, обвинял партизан, заявив, что: «они и не такое способны». Из-за того, что правительство Польши закрывало на «бесчеловечные» преступления глаза, они, осознав собственную безнаказанность, цитирую: «…опустились до животных, неспособных жить, как все нормальные люди».
Стоя на своем, пояснил, что прошлой ночью, буквально в паре километрах от лагеря, патруль нашел одного из ранее пропавших офицеров. Тело несчастного было обескровлено, а лицо обезображено.
– Эти животные… – с наигранной злостью воскликнул он, – зверски убили его, не проявив ни капли сочувствия!
«Не проявив ни капли сочувствия…», – повторила мысленно я. Признаться, было забавно слышать подобное от того, кто сам повинен в смерти сотен и тысяч невинных.
Польские партизаны доставляли новой власти немалое беспокойство. Тщательно планируя диверсии, они подрывали железнодорожные пути, пускали под откос поезда и вагоны, нарушали работу объектов радиосвязи, каналы снабжения. Несомненно, во время войны они имели место и убийства, но происходили они вдали от крупных военных объектов и формирований, на что были свои причины.
Невзирая на желание отомстить палачам, партизаны редко вступали в открытый бой. Если другого выбора не оставалось, врагов убивали тихо, стараясь не оставлять никаких следов своего присутствия. В противном случае наказывались жители ближних оккупированных территорий. Карательные отряды без тени сомнения сжигали целые деревни и села, расстреливали и вешали женщин, стариков. Не жалели даже детей.
Принимая во внимание вышесказанное, то, что мы видели в морге, никак не вязалось с действиями сопротивления. Убийца жаждал крови. Его не заботили другие жизни, или последствия.