− Рыбкой, – проурчала на ухо кошка.
− Рыбкой, говоришь, ну, придется верши ставить.
Повеселей пошла жизнь у Прохора. Муська везде с ним ходила или на плече у него сидела. То картошку вместе сажают, то рыбку ловят сачком: крупную − Прохору, мелкую − Муське. Встречали односельчане эту парочку и в лесу.
Как-то раз по дороге домой повстречал Прохор грибников, они рассказали, что у бабки Соломии живут из города девочка и мальчик. С давних пор в деревне все знали, что у Соломии никого из родни не было. Сидя за вечерним чаем и как всегда разговаривая с кошкой, Прохор вдруг услышал:
− Забери, Прохор, детей к себе, им у тебя лучше будет.
− Кто мне их отдаст? Я ведь бобыль.
− Завтра иди, завтра иди, – мурчала настойчиво Муська.
Опомнился Прохор, что с кошкой разговаривает, наверное, у меня тихое помешательство, думает.
Утром собрался и пошел к Соломие. Увидел детей, и сердце забилось радостью: семилетний мальчик ну вылитый старший сын Ванятка и зовут тоже Иваном, а девочка лет девяти белокурая Лиза смело спросила:
− Вас как зовут? А меня Лизой.
Расспросил Соломию, откуда и как ей достались «наследнички». Рассказала, что вечером нашла их на автобусной остановке.
− Сидят, всхлипывают. В войну страдали от голода, а теперь от пьющих родителей. Мать-то ихняя высадила обоих тут, сама в город укатила, велела дожидаться. Уж который день у меня живут, бегают, встречают автобус с города, а ее все нет. И что я с ними буду делать? Звонила я и в милицию, и в опеку, обещали приехать забрать детей, но пока никого не было. У меня ведь и спать-то негде, вон к лавке еще лавочку подставила да тюфячок постелила. Опять же белья сколько надо, да стирать руками, а я ведь не молода у корыта гнуться, а Иван еще ночью и писает, видно, хватили лиха.
− А я вот тут намедни (недавно), Соломия Петровна, сон увидал, – начал несмело Прохор. – Говорит мне кто-то: «Иди и забери к себе детей».
− Да кошка, твоя Муська, поди нашептала, – подсказала Соломия.
− Это как ты узнала, что Муська?