– Дим, Ех, вы идите вперед пока, а я потолкую с Одином.
Дмитрий хмыкнул:
– Только не убей мне друга… Пойдем, красавица!
– Я видела как эта вьенская девчонка обнимала тебя! – сообщила Наталья Одину ледяным голосом, намекая на то, чтобы он объяснил сей факт. – И случайно слышала, что девочки на Винэру взрослеют к двенадцати-четырнадцати годам.
– А Драйе всего восемь лет! – Один ласково улыбнулся подруге, взял ее напряженные руки в свои. – Ты же не будешь ревновать меня к маленькой девчонке?! – ее прямой взгляд пронзал его насквозь, в голубых глазах читались недоверие, обида.
Ему не хотелось ссориться с Наташей, он не желал, чтобы она перестала разговаривать с ним из-за пустяков, ведь ее затаенные слезы и молчаливая обида могут ранить сердце Одина.
– Да, я ревную к девчонке! Мне всего двенадцать лет – по земным меркам еще совсем ребенок! – но я чувствую себя взрослой женщиной!..
– Наташа… – неуверенно, даже с отчаянием, произнес он.
– Что – Наташа? Или мои чувства уже ничего не значат для тебя? Я стала неинтересной – слишком воинственная и независимая? Хотя что я с тобой разговариваю!.. Можешь встречаться с кем угодно, любить кого угодно, но ко мне больше не прикасайся.
Она отвернулась от него и отправилась догонять своих. Один не тронулся с места, взяв себя в руки, с улыбкой обратился в спину подруге:
– Драйя прекрасна, спору нет, но разве она может сравниться с тобою, даже через четыре года? Ты всегда доверяла мне – зачем спасла от смерти почти год назад после землетрясения, которое унесло жизни моих родных и твоей матери, затем подарила бессмертие? Чтобы впоследствии повернуться ко мне спиной, отвергнуть Харрола?
Ссутулившись, словно под бременем тяжелого груза, девушка остановилась, замерла, вслушиваясь в милый и такой родной голос. Когда он замолчал в ожидании ответа, она медленно повернулась к нему. Все ее существо говорило о том, что она поняла его и чувствует себя, мягко говоря, глупо. Взгляд смиренных прекрасных глаз заставил дрогнуть сердце Одина. А то, что произошло дальше, заставило смутиться его, почувствовать себя виновным во всех смертных грехах пред девушкой. Наташа неожиданно приложила ладони к личику, упала на колени и… зарыдала, как самая настоящая маленькая беззащитная девочка впервые за то время, что знал ее. Нет, Один видел Наташины слезы, видел отстраненный печальный взгляд, когда та вдруг вспоминала ушедшую не по своей воле в небытие, мир мертвых, маму, но и тогда она не позволяла себе такого плача. Ведь и у одиннадцатилетней девушки, окромя его, только и есть еще Дмитрий, Еханна да Элиза, но они не в счет, они хорошие друзья.