– Прости, мне нужны были деньги.
– Это и твой дом, не забывай об этом, мы накопили долг, и его нужно оплачивать.
– Поэтому ты пришла за стипендией?
– Да, поэтому, – поправляю я шляпку, которая и так сидит идеально.
Взгляд Долоры скользнул на моё запястье, ревностно полыхнул.
– Я всё понимаю, Роилин, но раз так вышло… и тебя отчислили, тебе пора устроиться на работу. Мне нелегко об этом говорить, знаю, что значила для тебя учеба… Но я правда за тебя волнуюсь. Мама ведь работала, и ничего. Слушай, я поговорю с Энжин, у неё отец имеет ткацкую фабрику, возможно, там будет место для тебя.
Сжимаю кулаки до такой степени, что ногти вонзаются больно в ладони, но я ничего не чувствую. Она специально это делала, чтобы уколоть побольнее, зацепить за живое и утвердить своё превосходство. Не думала, что она дойдёт до такого, хотя она всегда видела во мне соперницу. Она ведь хочет от меня реакции, гнева, так?
Любые мои слова сейчас покажутся защитной реакцией. И это так. Я делаю шаг к Долоре, она растерянно моргает, не ожидая такого тесного контакта, но не отступает. Смотрю прямо, без тени лжи и попытки что-то спрятать.
– Мы ведь обе знаем, что кто-то хотел моего отчисления, мечтал об этом. И мне… – дыхание задерживается в груди осколком горечи. – Больно, что близкие люди, кого я считала родными, предают меня, одно хорошо – мама этого не видит.
Долора замирает, уставившись на меня непроницаемым взглядом, затем моргает, услышав смысл моего послания.
Я отступаю. Сказать больше нечего, обхожу сестру и иду прочь.
Так тяжело на сердце мне ещё не было. Не имею понятия, увидимся ли мы когда-нибудь ещё.
Даже если и увидимся, так как раньше больше никогда не будет. Долора не стала меня догонять, так что я спокойно себе добралась до остановки, дожидаясь дилижанса, доставая заранее монеты. Не заметила, как набежали облака и стало серо кругом, закапал редкий дождь. Погода в Эйссмотре переменчива – вот светило солнце, а следом пошёл ливень.
В дилижанс я села уже слегка промокшей. Внутри было сухо и тепло, почти никого. Нежеланная встреча поселила в сердце ещё больше смятения. Сердце изнывало и плакало, и чтобы хоть как-то себя утешить, я достала из сумки яблоко и стала есть, откусывая сочную мякоть. Сладкий сок разлился по языку, отвлекая от мрачных мыслей. Смотрю в окно, стараясь не думать, как отдаляется академия, оставаясь в недосягаемости.