Медвежонок, курточка с динозаврами, шапка которую мальчик нацепил на себя в форме мультяшного миньона, приведшая его в неописуемый восторг и флисовые штанишки делают мою карту не похудевшей, а выжатой до основания. По фигу, зато ребенок теперь даже улыбается и больше не похож на Омена. И ему тепло, а это самое главное.
– Ты молодец и герой, – шепчу я. – Медведя как назовешь?
Снова тишина. Игрушку он прижимает к груди, будто старается за ней спрятаться от этого мира. Идет послушно за мной, вцепившись ручонкой в мою ладонь. Господи, а если бы кто-то другой его подобрал? Люди то разные. Сердце сжимает ледяная рука ужаса. И пока мы идем до полицейского участка, я гоню от себя мысли о том, что сейчас у меня мальчика заберут и я даже не буду знать, что с ним будет дальше.
– А что с ним будет? – смотрит на меня равнодушно молодой лейтенант, или кто он там, я не разбираюсь в званиях. – Отправим в приемник распределитель и начнем искать родню. В сводках нет ничего о пропаже ребенка, так что, скорее всего мальчик просто сбежал.
– У него на пиджачке. Вон там. На кармане написано название школы, – я нервничаю, и поэтому говорю слишком громко, что совсем не нравится сотруднику доблестных органов правопорядка. А меня страшно бесит его равнодушие, прямо аж скулы сводит. Зато мальчик сидит спокойно на дурацкой деревянной скамейке возле стены выкрашенной зеленой краской и смотрит на игрушечного медведя, и даже улыбается, а может общается с Топтыгиным ментально. Я не смогу его оставить тут одного. Ну какой приемник распределитель? Он и без того напуган.
– Спокойно, дамочка, разберемся. На то мы тут и посажены. И про курточку разведаем, и про то, почему пацан один по улицам шляется. И, кстати, вы его в этой одежде нашли? Игрушка у него была?
– Нет, я купила, – шепчу я. Черт, что я натворила? Может в сводках описана одежда пропавшего ребенка, а я…
– Мать Тереза? – кривится в ухмылке полицейский. – Денег девать некуда?
– Мальчик замерз. Я не… Послушайте, а почему вы со мной в таком тоне разговариваете? – я завожусь. Это плохо. Это очень-очень плохо. Потому что я сейчас слечу с катушек, и тогда снова влипну в историю. Хотя, уже влипла, как муха в варенье.
– Ладно не надо кипятиться. Просто я не верю в альтруизм. – морщится лейтенант. Да нет, точно, одна звездочка на погонах маленькая.