– Я тоже, когда вырасту совсем большая, тоже поступлю в университет,– Лиза мечтательно закрыла глаза,– на юридический факультет.
– Ну, да, конечно, – заверил Харитон,– того, кто собирается учиться на факультете правоведения, на юриста, как я, обязательно выберут в президенты.
– Но только не всех,– заметила хозяйка дома,– а только некоторых, самых умных и способных. Другие без надобности, от них толку нет.
– Правильно,– поддакнул Моряков,– даже не некоторых выберут, а только одного. Но вот у нас в селе самые умные из жителей – ослы. Тут никуда не денешься. Если существо смышлёное, то это никуда не спрячешь. Да и во всей страны так же.
– Но мне, честно говоря,– признался Осёл, – уже надоело и телевизор смотреть, и в интернет выходить, и даже книжки читать. Немного отдохнуть надо бы.
– Все верно,– согласился с доводами Харитона дед,– до осени времени ещё много. Успеешь к вступительным экзаменам подготовиться. Но у тебя, Харитон, всё получится.
– До экзаменов ещё далеко, – широко улыбнулся Осёл. – Да мы – почти все грамотные. Но каждый из нас и дальше собирается учиться. А я, может быть, стану штурманом, а потом капитаном дальнего плавания.
– Вы у нас молодцы, – заметила Морякова, – и учиться любите, и работать.
– Вспомнил! Я ведь к вам пришёл, чтобы сообщить, что есть дела важнее всех текущих, – Осёл сел в кресло.– Тут такое вот дело произошло…
Моряковы и Лиза с интересом смотрели на Харитона. Ведь, наверняка, он должен был что-то интересное и важное.
Осёл извлёк из глубокого бокового кармана пижамы круглую стеклянную бутылку.
– Зачем тебе, Харитон, пустая стеклянная тара? – Никифор Петрович кивнул в сторону бутылки.– Ты что начал такие штуки коллекционировать? Я знавал в своё время таких чудаков, у которых всяких и разных пустых бутылок имелись тысячи. В их домах было настолько тесно, что…
– Вы меня не поняли, Никифор Петрович,– Харитон извлёк из другого кармана небольшой листок пожелтевшей бумаги и подал её Морякову.– Эта записка была прикреплена изнутри к пробке.
– Ничего не соображаю,– Никифор Петрович стал всматриваться в незнакомые буквы, передал бумагу жене. – Да тут совсем не по-нашему написано, не на русском языке.
– По-моему, всё, как нельзя просто,– Акулина Васильевна внимательно просмотрела глазами текст.– Волны выбросили на берег эту порожнюю посудину, в которой и находилась записка. Написано по-английски. Секунду! Где же мои очки?