– Опоили, – шёпотом произнёс Марио.
Удобно устроившись за большим кустом, он установил Изабеллу на специальную рогатину. Её тёмный глаз пристально смотрел в сердце жреца.
Марио взвел курок и его палец плавно скользнул к спусковому крючку…
Девочка оказалась перед алтарем…
Данте приготовил к стрельбе пистолеты…
Монахи уложили девочку на каменное навершие, а сами заняли места рядом со своими товарищами…
Торстейн поджёг фитили двух гранат…
Жрец извлёк из-под балахона ритуальный нож…
Хлопнул выстрел…
Пуля, выплюнутая Изабеллой, понеслась над головами зрителей, над головами четверых хранителей.
Она неслась по прямой дорожке к сердцу жреца… но расплющилась в метре от его балахона, безвредной свинцовой каплей упав к основанию алтаря.
Мгновенье тишины сменилось жутким рёвом. Последователи жреца озирались по сторонам в поисках неудавшихся убийц.
Удивление и неверие Марио физической волной прокатилось среди его товарищей.
С громким рыком, Торстейн отправил в полет свои смертоносные игрушки, и схватив своё ружье бросился вслед за Данте на поляну.
Жертвами гранат стали семь человек. Один из пистолетов Данте дал осечку, второй отыскал свою жертву. Почти одновременно с зеленоглазым выстрелил Торстейн, его противник упал с дырой в груди. Перехватив ружье как дубину, наследник Одина, нанёс одному из нападавших сокрушительный удар и расколол тому череп и приклад ружья. Выхватив меч и топор, он схватился сразу с пятью противниками. Данте палашом теснил двоих. Громыхнули пистолеты Марио и еще двое врагов нашли свою смерть. Не успели разряженные пистолеты упасть на землю как заговорила вторая пара. Мечник, бросившийся на Марио, лишился половины головы, вторая пуля попыталась вновь найти путь к сердцу жреца и разделила участь своей предшественницы. Отбросив пистолеты и выхватив сабли, кастилец бросился к алтарю, возле которого жрец, с воздетым кинжалом, творил заклинание.
Путь храброму испанцу преградили хранители. Выйдя вперёд, они сбросили балахоны. Под ними оказались неестественно тощие существа, землистая кожа плотно обтягивала их кости. Трехпалые ноги легко ступали по траве. Каждый палец руки заканчивался длинным тонким когтем. На безносых мордах щерились зубастые пасти. Но страшнее клыков и когтей были их глаза, ибо в них плескалась холодная абсолютная пустота.