А я теперь я останусь одна на целую неделю. Или даже больше.
Я направилась к ширме, отметив, что яркого платья больше нет. Клиентка! Известие об отъезде отца настолько меня поразило, что я совсем забыла о ней.
Женщина исчезла. От неё остался только резкий запах духов. Почему она проснулась раньше меня? Причём намного раньше, потому что успела прийти в себя, переодеться и покинуть лабораторию.
Может, это из-за неё отец уезжает? Может, эта женщина настолько важна, что её необходимо сопроводить домой? Но почему тогда её муж не приехал с ней? Или не отправил верных людей, если сам не смог?
Этот заказ был не просто необычный. Он был неправильный, непохожий на все предыдущие заказы. Тут всё шло шиворот-навыворот.
Ещё и отец уезжает…
Меня озарила мысль. Если магистр провожает заказчицу, то она может ждать в гостиной, пока он собирает вещи. И я сумею застать её, если потороплюсь.
Я быстро скинула одежду для пересадки, натянула своё платье и бросилась к выходу.
От резкого движения в животе полоснуло болью. Я остановилась, держась за стену и стараясь дышать поверхностно.
– Глупая, Лидия, – прошептала, прижимаясь лбом к прохладной стене. – Ты совсем безголовая. Нельзя же так носиться сразу после пересадки.
Через пару минут боль прошла, и я покинула лабораторию. Двигалась медленно и плавно, постоянно прислушиваясь к ощущениям внутри.
Что-то было не так.
Обычно, когда эмбрион подсаживали, мне приходилось беречься несколько дней. Хотя я и могла выполнять простую работу, но без резких движений и поднятия тяжестей.
Но, когда эмбрион забирали, это переносилось легче. И ни разу не случалось таких сильных болей.
Надо рассказать отцу. Он наверняка знает, что со мной не так.
Но я не успела.
Едва вышла в коридор, как услышала скрип задней двери. А затем, она хлопнула, закрываясь. Шла я медленно, поэтому добралась до выхода, когда там уже никого не было.
– Отец! – крикнула неясной тени за стеклом. Но она не ответила.
Я распахнула дверь и вышла на крыльцо. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как магистр забрасывает чемодан и саквояж в карету.
– Отец! – снова крикнула я.
Он обернулся. Посмотрел на меня. Затем приподнял шляпу в прощальном жесте и забрался на подножку.
– Отец, подождите! – но он уже захлопнул дверцу кареты. И она тронулась с места.
Я осталась одна.