Хорошо, шторм кончился.
Ещё вчера.
А так вообще мало что происходит, стараюсь развлекать себя как могу.
Работаю.
Читаю статьи.
Читаю книги.
Пишу в дневник.
Тут переписываюсь с людьми.
Звонить, кстати, тоже можно.
Начинаются какие-то приступы социальной тревожности, кажется, что я ни с кем не общаюсь, и это ужасно.
Ну и конечно, мы беспокоимся за тех, кто на суше, и думаем, куда мы вернёмся.
Сегодня был разговор с журналистом про театр. Он ругал всех театралов, которые делают что-то вне сцены и недраматическое типа перформанса, сайт-специфика и так далее. Пытался мне доказать, что я люблю такое только по причине малого опыта просмотра классических спектаклей.
У нас тут прекрасные рассветы в полночь, записала видео.
Завтра после шестнадцати опять обещают отключить интернет, потому что мы близимся к восьмидесятому градусу.
Слышу разговор в столовой. У журналиста претензия к человеку, который загружал фильмы в общую систему (в каждой каюте есть ТВ). Он возмущён, говорит: «Что ты накачал туда?! Что за фильмы? Я хотел посмотреть какую-нибудь лёгкую комедию, а там всё про геев, чёрных, трансгендеров или одиноких людей…»
Вечер с Сашей (он уходит обратно на «Роговицком», не идёт в дрейф).
При установке софта всегда выбирает русский язык, говорит, что он лучше английского и лучше всех других языков. Когда с ним не работает, грустно после уговоров удаляет программу и устанавливает на английском. Программа работает.
Он: Шла бы ты замуж, учила рецепты, а не это всё, какая ещё наука.
Он: Я женщин уважаю.
Я: Уважай людей.
Он: Нет, людей я не люблю.
Он: Ты что, феминистка?
Я: Кто такие феминистки?
Он: Да я не знаю даже, для меня это слово из телевизора.
Лазит по моему ноутбуку, смотрит папку «фильмы», там есть видео с фестиваля «Политика культуры». Открывает.
Он (с презрением): Это люди, которые собираются в зуме, чтобы просто поболтать, создать видимость деятельности?
Я: Зачем создавать видимость деятельности?
Он: Просто так, для (не помню, что сказал, но суть была в получении регалий, авторитета, типа того).
И это человек, с которым мне приятнее и проще всего было общаться всё это время.
Нашли льдину (хорошая), пришвартовались к ней (сначала ледокол сделал щель, мы туда зашли). Непривычно стоять на месте. Тревожно – и так целый год или полгода? Идти гораздо приятнее.