Генри резко открыл глаза, когда самолет приземлился. Офицер с грустью выдохнул и отстегнул ремни. Открыв люк, он вышел на улицу. Свет ударил в глаза, свежий воздух хотел наполнить легкие, но капитану не было дела. Повстанец решил попробовать свои идеи насчет спасения. Жестами, записками, рисунками сообщить Томасу о том, что Мэри в беде.
Капитан подошел к дверям штаба и толкнул одну, проходя внутрь. Не следя за дорогой, он столкнулся со служащим с пачкой бумаг в руках. Листы накрыли пол. Мужчина упал. Генри негромко выругался и помог служащему собрать документы. Тот поднялся на ноги и отряхнул штаны.
– Простите меня, капитан. Я не нарочно, – спешил оправдаться работник.
– Ничего… – Генри хотел пойти дальше, но его остановили.
– Постойте же, погодите. Я хочу вам кое- что сказать.
– Что? – капитан начинал злиться на дотошного собеседника.
– Не провалите, пожалуйста, задание. Контролю очень не хотелось бы убивать девушку, но если потребуется…, – штабист сверкнул очками, – приятного дня.
В этот момент мир вокруг Вайлда будто разрушился. Это…только что был шпион? И давно он здесь? И сколько таких еще?! Офицер со страхом огляделся. Он привык к агентам, скрывающимися на базах, но чтобы в самом штабе! ОПЗМ следит за ним. Теперь деваться некуда.
Капитан быстро нашел своего друга: генерала Файна. Уж если кому- то что известно о секретных операциях, то это он. Генри стало тошно от своих поступков. Теперь впутать в это и Томаса. Но…он сам говорил, что нет ничего ценнее человеческой жизни, а ведь именно она сейчас на кону.
Генерал оказался в своем кабинете. Будто и не выходил из него за минувшие сутки. Генерал стучал по клавишам компьютера, добавляя иногда щелчок мышью. Генри громко закрыл дверь. Чтобы обратить на себя внимание. Томас повернул голову, увидел гостя и жестом пригласил его сесть.
– Быстро вернулся, – начал Томас, – как прошла инспекция?
– На Юге все спокойно и по правилам. Как я и ожидал, – капитан не знал, как подвести к интересующей теме, – я человек прямой и спрошу как есть, – неожиданно произнес Генри, – мы крали воскрешающий луч Константина или нет?
У генерала в голове пронесся поток разнообразных мыслей. Панацея. Томас чуть напрягся, но быстро успокоился. Умение не предаваться эмоциям было ему свойственно. Офицер непонимающе посмотрел на гостя.