Анна Владимировна. (Строго.) Ты поручение отцовское выполнил?
Вениамин Елисеевич. (Растерянно.) Какое из…?
Анна Владимировна. Как?! И ты смеешь не помнить?!
Вениамин Елисеевич. Конечно, помню, солнышко мое ненаглядное. Это ж я так… шучу.
Анна Владимировна. Шутки твои всегда неуместные. Если б не батюшка мой, так бы и остался Венькой. Вон и фамилию нашу благозвучную Елистратовых аккурат взял, не то, что твоя была Псовокопыткин.
Вениамин Елисеевич. (Неуверенно). Да я предлагал тебе свою взять, да только не изволила.
Анна Владимировна. Еще не хватало! Где это видано, чтобы Я – дочь такого уважаемого человека Псовокопыткиной стала! Меня бы весь свет на смех поднял! Ты лучше скажи: передал письмо в канцелярию?
Вениамин Елисеевич. (Стесняясь.) А! Письмо! Конечно! Только не пойму, почему я то? На то ведь посыльные есть.
Анна Владимировна. Знаю, что есть, только – это письмо важное. Тебе велено, вот и неси! Или что же?! Не доволен?! И так поим, кормим тебя, да пылинки сдуваем. Еще чего?!
Вениамин Елисеевич. (Услужливо.) Ничего, зорюшка моя ясная, ничего. Я безмерно счастлив, что живу у вас, и вы оказали мне такую честь.
Анна Владимировна. (Смягчившись.) Эх, любовь окаянная, что делает… Ежели б не она, разве была б я с тобой? Как увидела тебя, так сердцу своему больше не хозяйка отныне. (Строже). А ты не ценишь!
Вениамин Елисеевич. Я ценю, ценю, радость моя! Да я, если хочешь знать, и смотреть ни на кого не могу боле. Так в сердце ты мое вошла и мир весь, как перевернулся в одночасье.
Анна Владимировна. Что есть, то есть. Хороша я! Что тут скажешь? Женихи вокруг меня хороводами кружились, да и с чинами. Выбирай, какого хочешь. (Сожалея.) А я тебя, дурака нищего, полюбила.
Вениамин Елисеевич. Сердцу не прикажешь-с.
Анна Владимировна. Тут скорее подойдет: «любовь зла…». Ты мне скажи!
Вениамин Елисеевич. Что, радость моя?
Анна Владимировна. На Алефтину, соседку нашу по имению, поглядывал поди?! Она дама видная.
Вениамин Елисеевич. Как можно-с ? Я, что же, сам себе враг?
Анна Владимировна. Я сама давеча видела, как ты с ней у яблоньки изволил шептаться.
Вениамин Елисеевич. (Испуганно.) Не было этого! Показалось! (Немного успокоившись.) Я этого и в мыслях-то допустить не могу. Ежели б правдою было это, так остался я б под той яблонькой. Батюшка ваш бы расстарался.