Больше клиентов у него нет, и он отошел назад к стойке, где скучающе подпирала рукой подбородок Алена.
– Красавчик, правда? – лукаво спросила она, глядя поверх плеча Родиона.
Тот обернулся: его клиент расслабленно пролистывал меню, особенно не вчитываясь.
– Он? – на всякий случай уточнил Родион, покосившись в сторону своего столика.
Со спины вроде обычный, осанка уверенного в себе человека, хоть и одежда совсем простая – футболка да джинсы.
Но Родион вспомнил его глаза, и его пробрала внутренняя дрожь. У него язык не повернулся бы согласиться с Аленкиным высказыванием.
– Обычный сноб, – пробурчал Родион. Не Алёне даже, а себе.
Мужчина тут же обернулся и поймал взгляд Родиона, усмехаясь.
– Отдашь тогда свой столик? – фыркнула Алёна.
Если где-то на периферии и мелькнула мысль согласиться, то Родион её намеренно пропустил мимо внимания. И тут же разозлился на свою беспочвенную трусость. А главное – перед кем?
Злая уверенность толкнула его подойти к столу, игнорируя смешки напарницы.
– Определились с выбором? – выученным профессиональным тоном поинтересовался он, приготовив блокнот и ручку.
– Да, пожалуй, – кивнул мужчина. Он закрыл меню и медленно перебивал пальцами какой-то ритм по обложке. Родион, как загипнотизированный, следил за движениями длинных пальцев, мыслями снова улетая в туман. – Мне рагу из печени. С овощами, – голос у мужчины почти мелодичный, смеющийся – как у привыкшего много шутить заводилы любой компании. Но от его слов Родиона вновь пробирает дрожью.
Он снова заглянул в пакет с содрогающейся в конвульсиях кровавой печенью.
– С вами все в порядке? – как сквозь вату услышал Родион знакомый голос. Мужчина, вскинув бровь, внимательно смотрел на него. – Вы резко побледнели.
Родион сильнее сжал пальцами ручку и даже услышал едва уловимый треск пластика.
– Всё в порядке, – язык еле ворочался. – Что будете пить?
Ощущения из сна возвращались с новой силой, и Родион наблюдал за происходящим сторонним зрителем. На автомате выполнил работу. И незаметно дожил до конца смены.
Тот мужчина не то что не поскандалил, а даже оставил щедрые чаевые – в принципе, неделю можно было бы и не выходить на работу.
Желание вернуть крупную сумму было сильным, но Родион заметил деньги только после ухода гостя.
«Если он вернется, верну», – твердо решил он, потому что не чувствовал радости. Лишь тупое онемение и уверенность, что нажил себе долгов, за которые вряд ли сможет расплатиться.