Отец Глеб сидел в своей комнатке в офицерском общежитии и готовился к вечерней проповеди. Сквозь фанерные щели барака он краем уха против своей воли слышал все, что творится за стенкой у соседей.
В дверь постучали.
– «Войдите».
Две женщины, жены офицеров вошли в комнату, с интересом озираясь на убогую обстановку.
– «Отец Глеб, мы к вам за советом», – начала блондинка.
– «Точнее сказать: за спасением», – подтвердила слова подруги низкорослая брюнетка.
– «Вы меня знаете, как зовут, а как ваше имя в миру?»
– «Ой, извините, что не представились. Меня зовут Ира, – сказала блондинка, – а ее Наташа».
– «Очень приятно. Чем могу быть полезен?»
– «Видите ли в чем дело, – начала блондинка, нервно комкая в руках косынку, – наши мужики на войну уходили гусарами, а вернулись: словно их подменили, озлобились и ожесточились».
На все и на всех, даже на своих собственных детей.
– «Я их отчасти понимаю: я тоже там был».
– «Вы? Поп на войне? Ой, ради бога извините».
– «Ничего, я уже привык к такой реакции. Так в чем моя помощь?»
– «Ну раз вы сами были на войне», – начала блондинка.
– «И сами все видели своими собственными глазами», – продолжала брюнетка.
– «Женщины: не говорите загадками».
– «Ну, вы можете на них повлиять», – сказала на выдохе блондинка.
– «Перевоспитать», – добавила брюнетка.
– «Не получится».
– «Почему это? Вы же изучали психологию, ну и другие науки у себя в семинарии?»
– «Да, изучал, но у одного меня не получается переломить ситуацию. Мне понадобиться ваша активная помощь».
– «Именно наша?» – удивилась блондинка.
– «Я говорю про вес Женсовет».
Всех жен и дочерей военных нашего гарнизона.
– «А что мы им скажем, чем заинтересуем?» – добавила брюнетка.
– «То же, что сказали и мне: спасать своих мужей, свои семьи и всю Армию от полного морального разложения».
– «Нам нужно подумать», – сказала Ира.
– «Подумайте. До вечерней молитвы еще есть время».
– «Ну, мы тогда пойдем?» – уточнила Наташа.
– «Конечно. Приходите на вечернее богослужение. Там и поговорим. Обсудим всем миром наши с вами проблемы».
Вечером у небольшой часовенки было тесно. Женщины пришли семьями. Мужья с помятыми лицами, кто в форме, кто одетый в гражданский костюм стояли среди соседей, стыдливо пряча глаза и перегар.
Призыв к заблудшим душам.
Робкий огонек надежды.
Место для собрания семей офицерского состава выбрали под открытым небом. На футбольном поле, за почерневшими от времени и покосившимися бараками из железнодорожных шпал.