Было так. Подземный пожар охватил шахту «Иван». Колодец шахты затянут удушливым дымом. Дым лежал внизу колыхающимся серым пластом и не поднимался – он тяжелее воздуха. Никто не решался войти в мертвое газовое море. Кратов долго рассматривал план шахты и сказал, что можно ходить внизу без опасности для жизни. Никто не поверил, и Кратов пошел один. Он пробирался по штрекам и вентиляционным ходам, дым доходил до груди, ноги спотыкались о бревна и трупы.
На восстающей выработке Кратов нашел живых, забаррикадировавшихся брезентовым парусом от дыма. Кратов вывел их на-гора. Его китель почернел, лицо было белым. Он никогда не рассказывал о часе, проведенном над тяжелыми волнами удушливого дыма. Лишь однажды, чтоб отделаться от вопросов, Кратов сказал:
– Здесь не было отваги, только аналитический расчет. Я руководствовался теорией движения легкой жидкости в тяжелой.
В пятом году Кратов не мог усидеть в Донбассе. Он едет в Петербург и издает журнал социал-демократического направления «Труд техника и инженера». За два года девять раз правительство закрывало журнал, и он девять раз возрождался под привычным названием «Труд и техника», «Труд техника», «Техника и труд». В просторной квартире Кратова на Загородном помещался в пятом году Всероссийский союз инженеров и Союз союзов.
Революция подавлена. Спускалась ночь после битвы. Шел 1908 год – год отреченства, столыпинских галстуков[2], богоискательства и декадентства. В 1908 году Кратов влюбился в красавицу Елену Евгеньевну Баньолесси. Обрусевшая семья Баньолесси осела в Петербурге. Горные инженеры собирались в их уютной квартире. Елена, Леля, была почти девочкой, тоненькой и смуглой. Она щелкала Кратова по проступающей лысине, звала его Оськой, дразнила Моськой. Свадьбу сыграли в девятьсот девятом. Кратов любил жену, как одержимый. Она хотела выезжать, одеваться, жить. В девятом году Кратов впервые принимает выгодное положение – он становится директором Берестово-Богодуховского рудника, запущенного и разрушенного после огромного пожара.
Изменив юношеской клятве, Кратов не считает себя подлецом – перекрещенные молоточки для него по-прежнему выше двуглавых орлов и золотого шитья.
– Нормален! – говорит старый адмирал о сыне.
В один год Кратов выводит Богодуховку вперед. Это десятый – холерный – год. Холера свирепствует в Донбассе. В паническом страхе бегут рабочие с шахт. Кратов в белом халате ежедневно обходит больницу и холерный барак. На глазах рабочих он здоровается за руку с холерными больными. Ему удается сбить волну паники. Бегство с рудника прекращается. Окрестные шахты сокращают добычу из-за отсутствия рабочих рук, у Кратова работы идут нормально.