– «Молодняк», – вдруг улыбнулся Курбатов, вспомнив разговор в проходной. – «Без году неделя». Знаете, что это о вас говорят?
Катя удивленно взглянула на него. Она уже готова была ответить на это чем-нибудь резким, но вовремя вспомнила, что разговор сейчас не о ней, и только пожала плечами.
Курбатов спросил ее:
– Кто это у вас такой высокий, в сером спортивном костюме, руками вот так разговаривает?
Он развел руками, и Катя улыбнулась:
– Наш начальник конструкторского бюро, Козюкин. Очень хороший, старый инженер. Я у него в семинаре…
– В каком семинаре?
– По изучению истории партии…
– Ах да, я и забыл. Он у вас на заводе семинар ведет. И как – интересно?
– Интересно. Очень знающий человек. Так ведь он и в партии давно, так что есть что рассказать, помимо обычных материалов.
– Да, да, – кивнул Курбатов. – Но мы отвлеклись в сторону. Я слышал, у вас сейчас неприятности на заводе?
Рассказ был долгий, но он слушал ее, не перебивая; ему понравилось, что Воронова совсем освоилась и чувствует себя непринужденно. Так и должно быть, – ведь у них беседа, и только…
– В общем, все сразу свалилось… – кончила Катя. – И эта находка… Я как прочла, что рассказ какого-то старшины касается шпионов, так к вам бросилась…
– Сразу и побежали?
– Да, сразу. Ведь шпионы по вашей части?
– Значит, прочитали?
– Сознаюсь, простите уж за любопытство… Но ведь это к лучшему, не правда ли?
Курбатов помолчал, думая. Но Катя, не ожидая вопроса, продолжала:
– Мне в глаза бросилось, что говорится о Солнечных Горках. И я сразу вспомнила тот день. Уж очень он какой-то особенный был.
– Кто же тогда находился в подвале? Кого-нибудь помните? – майор хотел было оборвать ниточку Катиного рассказа, а потом решил, – пусть говорит. Он только сильнее сцепил пальцы и не сводил взгляда с лица девушки. А она опустила глаза и медленно перебирала концы шелковой косынки, накинутой на плечи.
– Кто же там был?.. Кто же?.. Честное слово, не припомнить… Соседка. Какие-то люди. Много людей… Вам ведь надо подробно? Да? – она посмотрела Курбатову в глаза и снова задумалась. – Мне тогда было только шестнадцать лет… Я никого не разглядывала. Мы ждали, с нетерпением ждали, чтобы скорей уйти. Боялись, что немцы найдут нас… Потом пришел моряк, я была около него… Нет, трудно… Сколько лет!.. Я, может, потом вспомню и скажу вам…