– Енто вы вовремя прикочевали, мне разом помощники нужны! Надо бы кабанчика освежевать! Дров заготовить! Сенник под бастрык забить! – закусывая, пробурчал довольный дядька.
– Ну а чо, поможем! – уверенно ответил Санёк.
– А ты ково плохо жуешь? Давай шти хлебай, охотник есть хорошо должон, иначе ноги таскать не будешь… – обратился Толик к Лёшке.
– Да я что-то не проголодался.
Тут Лёшка понял, что придётся хорошенько поработать, прежде чем они заедут в тайгу. После выпитой бутылки дядька по традиции затянул вместе с Сашкой казачью песню «При лужке, лужке, лужке», как оказалось позднее, она была застольной в каждом доме посёлка, её знали и звонко пели даже маленькие дети.
Вечером они сходили к охотоведу Тишкину, с которым за разговорами долго пили чай с мёдом и баранками. Остановились на том, что через пару дней тот отправит с ними на учёты лучшего в их промхозе охотника – Анатолия Карпова. Вернувшись к дядьке, они обнаружили, что у его жены появился фингал под глазом… «Да не обращай внимания – бьёт, значит, любит!» – по-деревенски просто рассудил Саня.
Следующим утром дядька, похмелившись за завтраком, попросил Сашку угнать их бычка на приёмный пункт заготовительной конторы, где скот принимали живым весом. Привязав верёвку за шею скотины, Саня вывел бычка из стайки и попросил Лёшку взять прут и идти сзади. «Ежели будет кочевряжиться, подгоняй его, сбоку не заходи – лягануть может!» – со знанием дела произнес он.
Контора находилась на другом конце деревни, и им пришлось гнать быка через весь посёлок. Заготовители мяса везли его в город по реке, когда вставал крепкий лёд – по зимнику, другого пути не было. В то же время завозили бензин, солярку, продукты на целый год. Бычок был молодой, двухгодовалый, и толком не понимал, куда его ведут. Зато Лёша заметил, как деревенские бабы на бойню гнали своих старых коров, которые чувствовали свой последний путь и до жути тоскливо и надрывно ревели. Из их глаз текли крупные слёзы. Женщины навзрыд ревели вместе со своей скотиной и громко причитали, но всё равно тянули верёвками упирающуюся животину со своими помощниками. Картина не для слабонервных, но такова была в реальности жизнь в дереве.
Лёшка, поступив в институт, иногда сомневался в правильности выбора своей профессии, связанной с ведением охоты. Моральный аспект добычи животных не вписывался в его тогда ещё не до конца сформировавшееся мировоззрение, но, увидав это, он твердо решил для себя, что неожиданная и быстрая смерть зверя от пули или самолова будет гораздо гуманнее, чем выращивание животных в домашних условиях для забоя.