«Не могу есть. Слышу голос Дориана. Иногда вижу.
Рвет после приемов пищи почти сразу, голова стала болеть чаще. С детьми все вечера проводим вместе, стараясь поддерживать друг друга. Ракель совсем не вижу.
Неделю не помню, надеюсь на свои записи, хоть они и слишком сухие по сравнению с моими обычными. Перечитывала отчеты с собрания сената как в первый раз. Не желаю жить, а уж так и подавно.
Переписала в дневник важные события за две недели, но они для меня самой открытие. Эмми говорит, что я почти не ем с похорон, а если ем – выплевываю. Лекарь заметил ожоги гортани от желчи. Но мне нельзя умереть так жалко, от истощения. Спать не могу, кошмары одолевают постоянно. Помню: открываю глаза, а рядом лежит Дориан. Разрывает на части. Плачу много – заметно по опухшим глазам. Голова болит. Если уж мой разум выбрасывает воспоминания, то пусть и Дориане все заберет. Сил нет, хочется уйти за ним следом.
Желаний нет, сил тоже. Лежу на кровати, смотрю в окно. Документами заведует майордом. Из-за провалов в памяти нет доверия к себе и собственным суждениям, от того и отрекаюсь от бумажной работы до полного выздоровления. Империя не может страдать из-за принятых решения в состоянии скорби».
– Ваш завтрак.
– Благодарю. Назначь встречу после обеда с маркизом Бедфордом.
– Конечно.
Стоило двери закрыться, как я поднялась из-за стола и направилась к гобелену, изображавшему три птицы на ветви могучего дерева, что представляли собой 3 рода-потомка Богини. За ним был потайной вход в хранилище всех предыдущих императриц, преследовавших единую цель – сохранение воспоминаний и истории империи.
Если верить записям третьей императрицы Стейши, то она впервые заметила, что ее детские чудаковатые сны излишне реалистичны еще в 5-летнем возрасте. Позднее, уже попав во дворец, она нашла личный дневник второй императрицы Лиралей, в которой нашла сходства со своими снами, а также записи о том, что в разуме Лиралей так же всплывали образы из жизни первой императрицы. Стейша поняла, что в общих воспоминаниях должен быть потаенный смысл, так что как смогла восстановила на бумаге историю своих предшественниц, отталкиваясь от истории и воспоминаний, мучавших ее голову, а так же сама вела дневник и наказала то же своим последовательницам. Однако, став 22-ой императрицей, переняв осколки историй прошлых жен монархов, мне пришлось столкнуться с осознанием, что никому из нас так и не удалось понять смысл передачи этих знаний.