Реки, что текли по этой закрытой территории, все были закованы в гранит и мрамор. Их вода проходила тщательную очистку, и из реки можно было пить сырую воду, не боясь заболеть. Эта вода подавалась и в жилые дома. Семьи здесь больше не создавались. Люди жили каждый для себя. Они давно уже не делились на мужчин и женщин, не было среди искусственных людей любви, они только стремились больше получить знаний, чтобы применить их в своих новых технологиях. Детей создавали искусственным способом и только столько, сколько нужно для поддержки жизнедеятельности цивилизации. К ним относились с заботой и вниманием, ведь это будущие жители планеты Совершенной. Назначался воспитаннику один из родителей, и закреплённый человек с удовольствием старался вырастить из крошечного ребёнка настоящего человека своей планеты. Это было почётно, вырастить себе подобного, внушая ему свои мысли и приучая трудиться для процветания планеты.
Питание здесь осуществлялось службой доставки, по первому звонку привозили все необходимые продукты, уже готовые блюда, иногда прямо горячие. Уборку и другие мелкие по хозяйству дела делали в квартирах роботы. Все люди утром уходили на службу. В доме оставались только очень старые, древние люди, у которых было уже не по одному разу заменены все внутренние органы и части тела. Они не могли телепортироваться с одной крыши дома на другую и, выйдя из своей квартиры, усевшись на лавочке, на крыше дома, вели неторопливые беседы, ужасно скучая, мучаясь от безысходности. Эти старые люди ещё имели душу и знали, что это их последнее воплощение на планете. Больше они не появятся на ней, здесь будет жить бездушная искусственная цивилизация.
Такими, последними людьми с душой, были два жильца одного дома, они давно знали друг друга . Долгими вечерами вместе сидели на скамейке, звали их Хартон и Эрхил. Они чувствовали, что больше никому не нужны, что скоро они просто рассыплются на частички и это их даже радовало. Они выходили рано утром на крышу. Старые, больные два человека с надеждой смотрели на проходящих мимо людей, но от них просто отворачивались и быстро проходили, не желая понять, что им нужен добрый взгляд, несколько ласковых слов.
– Как жаль, что у людей нет для нас ни минуты времени, мы уже здесь сидим ни один год, и никто нас не замечает. А ведь мы для них много сделали хорошего на своих веках. – Говорил Хартон.