– Исландия, – повторил я. – Милая моя, в данный момент вы находитесь на высоте восьми с половиной тысяч футов над уровнем моря посередине ледового щита Гренландии.
Слова мои подействовали на присутствующих как разорвавшаяся бомба. Сомневаюсь, что даже Мария Легард когда-либо волновала так свою аудиторию. Мало сказать, что слушатели были ошеломлены. Они оцепенели, узнав подобную новость. Когда же способность мыслить и речь вернулись к нашим постояльцам, я ничуть не удивился тому недоверию, с каким они восприняли мое заявление. Все разом заговорили, а стюардесса, чтобы привлечь мое внимание, шагнув ко мне, взяла меня за лацканы. На руке ее сверкнуло кольцо с бриллиантом, и я подумал о том, что это является нарушением устава гражданской авиации.
– Это еще что за шутки? Такого быть не может! Гренландия… Откуда ей тут взяться?
Поняв по выражению моего лица, что я не склонен шутить, девушка еще крепче потянула меня за лацканы. Мне же пришли в голову две противоречивые мысли. Во-первых, я подумал о том, что, хотя в них застыли страх и отчаяние, таких удивительно красивых глаз мне еще не приходилось видеть. Затем подумал, что авиакомпания ВОАС на этот раз изменила своему правилу – подбирать на должность стюардесс девушек, спокойствие которых в экстремальных условиях не уступает их внешности. И тут она словно с цепи сорвалась:
– Как это могло случиться? Мы совершали перелет по маршруту Гандер – Рейкьявик. Ни о какой Гренландии не может быть и речи. Кроме того, существует автопилот, радиолуч, и потом… и потом, каждые полчаса наши координаты уточнялись диспетчером. Это невозможно, невозможно! Зачем говорить такое!
Стюардесса дрожала не то от нервного волнения, не то от холода. Молодой человек с изысканным произношением неловко обнял ее за плечи, и она сильно вздрогнула. У нее действительно была какая-то травма, но с этим можно было подождать.
– Джосс! – попросил я. Он стоял у камелька и разливал в кружки кофе. – Сообщи нашим друзьям координаты станции.
– Широта 72°40′ северная, долгота 40°10′ к западу от Гринвича, – бесстрастным тоном произнес радист. Послышался недоверчивый гул. – До ближайшего жилья триста миль. Четыреста миль севернее полярного круга. Без малого восемьсот миль от Рейкьявика, тысяча миль от мыса Фарвель, южной оконечности Гренландии, и немногим дальше от Северного полюса. Если кто-то не верит нам, сэр, пусть прогуляется в любом направлении и убедится, кто из нас прав.