Злость на дьяволицу довольно быстро сменилась на приятные чувства от тёплых воспоминаний. Вот рядом кухонный стул, на нём обычно сидит отец и читает в телефоне статьи об инвестициях. Он всегда забавно хмурится, вчитываясь в каждое слово и пытаясь осознать информацию. А мама вечно не может присесть за стол и даже кушать может стоя. Каждый момент, проведенный в окружении родителей, наполнял сердце Алана благодарностью за простые, но невероятно бесценные моменты счастья.
– Я не буду извиняться, – прервала чудесные картинки своими словами Лейла.
Дьяволица вышла из тела Алана, начиная свое преображение из прозрачной формы в обычное человеческое тело. Сначала её контуры были размытыми, но по мере того, как принимала полностью человеческий облик, женская фигура становилась более определенной и четкой. Этот процесс был плавным, а зрелище впечатляющим. Повернувшись к Алану, она взглянула в его фиолетовые глаза и произнесла снова:
– Слышишь? Я не буду извиняться за смерть твоих близких и за то, что собираюсь убить тебя. На моём месте ты бы поступил точно также, потому что иного выбора нет.
С этим можно было поспорить. Четырнадцатилетний парень смотрел на женщину перед собой, хлопал глазами оттого, что не понимал, как ему реагировать на первое появление демона прямо перед ним в его настоящем обличии, тем более как относиться к словам, что вызывали непривычное чувство раздражения и злости.
Внезапно лицо дьяволицы сменилось страшной картиной в глазах Алана: он окружён толпой людей, а перед ним сцена, на которую по очереди стража толкала мужчину, женщину и, по всей видимости, их дочь. Уж слишком была похожа на двух взрослых. Стража приказала им встать на колени и склонить голову. Едва их взгляды опустились, обнажённые три мяча блеснули в воздухе и рассекли склонившиеся головы. Кровь брызнула на одеяния трёх стражников и на лица тех, кто слишком близко подошёл к сцене. Алан не прекращал смотреть на кровавое лезвие одного из распорядителей судеб, к нему прицепился белоснежный длинный клочок волос и, когда меч оказался в ножнах, локон упал к отрезанной голове женщины. Из глаз Алана выступили слёзы отчаяния и горя. «Всё это несправедливо!»
Жуткая картина исчезла. Он дома, не на площади в незнакомом месте. Однако по щекам продолжали катиться крупные слёзы. Алан принялся тут же вытирать их рукавами рубашки, не понимая причину всех этих эмоций и возникших в голове воспоминаний, казалось, чужих. То, что он видел, никогда не происходило в реальности, он не знал погибших. Ему удавалось сдержать слёзы даже после смерти бабушки с дедушкой. А здесь он рыдал так, будто это была его настоящая семья, которую он потерял, – самые дорогие и любимые люди.