Вечная дилемма открыток: лицевая сторона или оборотная.
Текст должен быть не настолько пространным, чтобы писать письмо на листе без картинок; и не настолько личным, чтобы дать почтовой работнице почву для сплетен. Открытка – это ни-ни. Она всегда немного неполноценна.
Стук наверху затих. Я поворачиваюсь к прикроватной тумбочке. В сумерках мерцает экран мобильного телефона. Новое сообщение – как сигнал эхолота, направленный из тех краев, откуда я приехал. Я выключаю телефон и вынимаю аккумулятор, а затем кладу его в ящик письменного стола. Слишком много багажа. Я перебираю рюкзак в поисках того, что еще можно оставить. Носки, рубашки, штаны, белье – я раскладываю их на кровати. Подвеска с пентаграммой. Брат и сестра, думаю я. Наматываю цепочку на пальцы, как будто пытаюсь вызвать дьявола. Его брата. Или еще кого-то, кто скрывается в тени. Голоса голоса глаза и рты.
Мир вокруг почти устаканился. Я вспоминаю, как вчера вернулся в эту дешевую гостиницу, поднялся по лестнице – и позавчера, и позапозавчера. Вспоминаю вощеные перила, толстые красные ковры. Укладывая в рюкзак свитер, я ощущаю покалывание шерсти на шее: надевать его – все равно что танцевать с белым медведем, сказал кто-то. Действительность проступает пятнами, и через некоторые из них что-то просачивается случайными каплями. Даты и факты могут реконструировать ход событий, но не сохранить его. Если год за годом, не отрываясь, смотреть на часы, можно с точностью до минуты посчитать путь, пройденный стрелками. Но если вам скажут, как долго вы просидели, глядя на часы, вы все равно поразитесь. Лишь путешествия облекают время в узнаваемый наряд. Осло – Париж – два часа на самолете. От остановки до остановки – четыре километра рельсов. Пересечь пешком пустую парковку – триста метров, равные пяти минутам и тринадцати секундам ходьбы. Неужели в этом весь секрет, подумал я однажды, неужели именно так становятся человеком?
Перевязанная бечевкой стопка открыток все еще лежит на столе за моей спиной. Когда-то я мечтал написать открытку, которая будет лицевой и обратной стороной одновременно. Всего один маленький шаг для человека – но огромный скачок для письменности. Это была бы моя первая открытка. Первая, в которой мосты и побережья не испорчены тем, что я о них написал. Но какая теперь разница. Быть может, мои неудачные попытки представляют больший интерес. Быть может, все вместе они и есть та самая открытка мечты. Куртка висит на вешалке в углу – я запихиваю сверток во внутренний карман. Симфония, или кончерто гроссо, или фоновая мелодия: поживем – увидим.