– Что это? Давай помогу нести. Наверное, тяжёлая штука. Где ты её нашёл?
– На берегу. Споткнулся об неё. Сам не знаю, зачем взял. Наверное, зря. Надо было бросить…
– Эй, ты чего? – округлил глаза Мар, – Она ведь… Это же от звёздных махсов осталось!
– Ну и что? Как это поможет прожить нам со слепой сестрой? Отца теперь нет, Зера нет, только средний брат остался, и тот далеко в городе, в закрытой школе. Я не знаю, что я буду делать завтра. Она действительно мне показалась ценной.
– Ну ты и выдал! – Мар почесал когтем шею, – Если отнести эту штуковину в город, в Храм Завета Эллария, то хранители тебе за неё кучу серебра отвалят! Они собирают всякое такое, что осталось тут от этих… От махсов —
И товарищ выразительно показал взглядом вверх, в синее небо:
– Они-то улетели к себе на небо, а мы теперь гадаем, что махсы за штуковины такие оставили? А храмовники собирают и хранят зачем-то это всё в своих катакомбах. Наверное, это большая ценность, раз много платят. Тебе денег теперь хватит надолго. – Завистливо протянул Мар и скривился.
Но Кен ничего этого не заметил и согласно кивнул головой другу, вспомнив, что перед самым выходом в море у его семьи действительно оставалось только с десяток серебрушек. Ну протянут они на эти деньги пару десятиц, а что потом? А вот потом придётся где-то искать пропитание.
В лес не очень-то сходишь – Непримиримые племена чужаков не привечают, могут и камнями встретить. А ещё он очень не хотел даже думать о том, чтобы когда-нибудь снова выйти в море. Кен заметил, что после случившейся беды любая мысль о рыбном промысле теперь вызывала в нём отвращение. А вот если сдать загадочный предмет в Храм Завета Эллария, то можно получить серебрушки, на которые спокойно и прожить с сестрой какое-то время.
– И всё-таки, – подумал Кен, – перед этим надо обязательно показать артефакт Айхаалу. Чему-то их учат там, в этой закрытой школе? Брат наверняка расскажет о подобных звёздных находках много такого, о чём те же храмовники предпочтут промолчать.
Мысли снова перекинулись на сестрёнку. И как надолго он сможет теперь оставлять Кью одну? Как же так? Они теперь остались почти совсем одни!
– Теперь придётся учиться жить по-новому, – с горечью подумал он.
Наконец, Кен подошёл к своему дому. И дом, и неровный забор, и пристройка для домашней поночки были сложены из крупной гальки скреплённой красным глиняным раствором. Кен смотрел на своё жилище и не знал, что сказать Кье. Как сообщить сестрёнке о том, что теперь они остались сиротами и проклятое море навсегда отобрало у них родных?