– Сядь, – по-хозяйски сказал пират и убрал с кушетки ноги.
Герцог послушно сел на краю и повернул голову к пирату. Вероятно, тот хотел что-то сказать. Молодой человек наконец разглядел, что сейчас пират был одет в потрёпанный парчовый халат вместо кожаного жилета, который был днём. Но серебряные кольца на пальцах оставались на своём месте.
– А я слышал, что пираты носят золото в ухе, – решил разбавить неловкую тишину Франц.
– Вздор! Я презираю золото на моём теле! – в свойственной ему манере ответил Каракатица, – и пусть меня не похоронят, а бросят где-нибудь в море, но в ухо я золото не нацеплю!
Пират оживился и даже сел, а потом подвинулся ближе к герцогу. Он немного отодвинул свои чёрные волосы и показал ухо, на котором висела серьга в виде заострённого меча:
– Вот, смотри, серебро.
– Вижу, – констатировал де Висконти.
– Отныне и всегда серебро, – утвердительно кивнул мужчина.
– А…
– В команде все пусть носят что хотят, это я для себя так решил.
– Понятно.
– А у вас мужчины золото носят? – вдруг поинтересовался Каракатица.
– Нет, парики, – слегка обиженно произнёс юноша, полагая, что снова вызовет смех.
– Интересно, – задумчиво ответил на это пират.
– Нет, по правде, перстни золотые носят на пальцах, – добавил Франц, как бы извиняясь за предыдущую фразу, – мне тоже должен такой достаться. Должен был…
– Так ты этот, – удивлённо посмотрел на пленника пират, – принц что ли?
– Не совсем, – даже улыбнулся де Висконти, – но я сочту за комплимент.
– А кто тогда?
В глазах капитана теперь виднелось неподдельное любопытство. Он даже повернулся телом к собеседнику.
– Я герцог. По титулу, – пояснил юноша, – когда я женился бы, то отец передал бы мне титул и наследство.
– Тысяча чертей! Ты не врёшь? Скажи что-нибудь на аристократическом, – с азартом продолжал мужчина.
– Соизвольте заметить, что Вы ввели меня в замешательство, поэтому мне лишь велено свыше промолчать, чтобы не усилить этот конфуз, – пролепетал герцог.
Они с пиратом посмотрели друг на друга, а потом вдруг оба рассмеялись.
– Во даёт! – похлопывал по плечу юношу Каракатица, – сказал, так сказал!
– Благодарю Вас, – пожал плечами де Висконти.
– Ха-ха, да брось! – продолжал смеяться пират.
И Франц чувствовал, что это совершенно беззлобный смех, он не несёт в себе издевательского подтекста, к чему юноша уже точно привык в светских кругах. Этот смех его явно столько же удивлял, сколько радовал.