Бабушка вытирала слезы платком, гладила по голове Полину и объясняла ей:
– Плохо ему, ты бы полежала так на кровати, походила бы под себя, и не то бы говорила. Пусть болтает, – махала она рукой и приступала к работе.
Баба Матрона никогда не сидела просто так, вечно что-то делала, не умела отдыхать. Даже чай пила стоя, готовая в любую секунду сорваться и побежать делать работу. Любую, лишь выручить копейку.
Воспитанием Полины никто не занимался, но постоянные упреки деда Василия сделали свое дело: девушка выросла замкнутой, не верила в чудеса и добро, ненавидела мужчин и не имела подруг. Вернее, ей просто не удавалось подружиться ни с кем, потому что ее не понимали. Как это говорят: сытый голодному не товарищ? А Полина в прямом смысле слова почти всегда была голодна.
Она даже бутерброд ела странно: сначала съедала все по краям, где корочка, а то, что было сверху, колбаса или сыр, если очень повезет, но в основном – варенье, отодвигала языком на серединку, чтобы в самом конце было вкусно-вкусно. И ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком.
Красота Полины скорей ей мешала, чем помогала.
Она была броской, такой, по-настоящему русской: толстая коса, брови вразлет, голубые глаза, ямочки на щечках. С виду очень скромная, но она так грозно смотрела на парней, что моментально их отпугивала, и знакомиться с ней боялись. Одевалась она не просто скромно, но и старомодно: длинные, до пят юбки, бесформенные кофты, часто на голове была косынка. Делала это специально, чтобы меньше зевак на нее пялились и не приставали! На лекции она косынку снимала, аккуратно складывала в треугольник и клала рядом с учебниками.
Вторая пара была в другой аудитории, и Полина направилась туда, выбрала свободный стол в первом ряду у окна и присела.
В помещение тут же вошел парень, внимательно осмотрелся и плюхнулся на стул в соседнем ряду.
Полина облегченно выдохнула, но радовалась она рано. Парень не сводил с нее глаз, даже когда началась лекция. Полтора часа она просидела как на иголках.
Когда пара окончилась, девушка приготовилась давать отпор наглому глазастику, но тот не подошел, только проводил взглядом.
Так продолжалось несколько недель! Может, его напугали другие однокурсники, которые неделя за неделей пытались «подъехать» к Полине и приглашали сходить куда-нибудь, а может, он просто трусил. Девушке было все равно, он ей не нравился, и его жадные, словно раздевающие взгляды раздражали.