– Так вы отправляете меня в тюрьму? – удивился молодой человек.
– Вы чрезвычайно догадливы, мой русский друг, – подчеркнуто учтиво отвечал господин директор. – Тюрьмы у нас суровые, так что рекомендую вам немедленно во всем сознаться и вернуть украденное. В противном случае вы пожалеете о своем упрямстве.
Молодой человек удивленно поднял брови.
– Вы, может быть, и руки захотите мне отрубить? – осведомился он.
– Вы не мусульманин, так что рук мы вам отрубать не будем, но в тюрьме вы останетесь до конца своих дней, это я вам обещаю, – проговорил полицейский начальник.
Он щелкнул пальцами, и вошедший в кабинет дюжий капрал вывел Загорского в коридор.
Очень скоро тот был доставлен в тюремную камеру-одиночку. Сырая, холодная, с влажными стенами и черной плесенью на них, камера произвела на него самое неблагоприятное впечатление. На темной прогнившей лавке, белесые и прозрачные, словно водяные капли, сидели несколько мокриц. Однако особенное впечатление на узника произвел крупный черный таракан, необыкновенно вальяжно пересекший камеру и скрывшийся в какой-то щели у самого пола.
– Сидеть всю жизнь в таком месте? – в раздумье переспросил сам себя Загорский. – Нет, господа, увольте, подобное времяпрепровождение в мои планы не входит.
Он подошел к двери и сильно застучал в нее кулаком. Спустя полминуты окошко в двери приоткрылось, и в него заглянули глаз и ус тюремщика.
– Мне нужно к господину Сидки, – по-французски сказал арестованный.
Глаз в окошке, не мигая, смотрел на него с поистине тараканьим терпением.
– Мне нужно к главному начальнику, – повторил узник. – Я хочу кое-что ему сказать…
Однако никакой реакции от тюремного надзирателя так и не воспоследовало. Загорский хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, простой тюремщик наверняка не понимает по-французски. С грехом пополам удалось объясниться по-английски.
– Мастер Сидки? – переспросил тюремщик.
– Да, да, мастер Сидки, – закивал Загорский. – Веди к нему, мне есть, что ему сказать.
– Сознаться? – строго спросил надзиратель.
Молодой человек махнул рукой: пусть будет сознаться, главное, отведи.
В скором времени Загорского доставили обратно в кабинет полицейского начальника. Тот выглядел чрезвычайно довольным. Теперь они находились тут вдвоем, без посторонних, что побудило хозяина кабинета встать из-за стола, подойти к юноше, который был гостеприимно усажен на деревянный стул, и потрепать его по плечу.