– Ну, ладно.
Не поднимаясь, она переползла на коврик.
Взяв сумку в руки, я достала свой ортопедический валик и резинку для разогрева стоп. Мы начали разминаться. Постепенно зал наполнялся. Но пришло не так много людей. Всего их было тринадцать вместе с нами. В основном, конечно, больше женщин, чем мужчин. Восемь девушек и пять парней.
– Значит, этот сезон у вас юбилейный? – спросила я.
– Да, нашему театру в этом году исполняется восемьдесят пять лет, – ответила она.
– Ничего себе. Вот так цифра, – удивилась я.
Моему театру в Валенсии было всего лишь двадцать от силы. Он считался новым театром и не имел какого-то успеха в мире.
– А как проходят юбилейные сезоны? – спросила я.
– Ну, обычно мы открываем сезон каким-то ярким спектаклем, затем к нам приезжают балетмейстеры и ставят новые спектакли. Иногда это бывают балеты, оперы или современные постановки. Где-то в середине сезона, после Нового года, у нас начинается фестивальная неделя балета или оперы. Приглашаются танцовщики со всего мира.
– Как круто звучит, – сказала я.
– Не то слово, – ответила Эва.
В зал зашла женщина с блестяще ровной осанкой и с гордо поднятой головой. За ней шел пожилой мужчина, держа в руках портфель.
Женщина подошла к роялю и хотела поднять стул. Но ее остановил Роберто, подбежавший к ней. Он поднял стул и перенес его на середину зала. А затем вернулся на свое место к станку в центре зала. Женщина подошла к стулу и присела. Достав из своего спортивного комбинезона бордового цвета телефон, начала что-то писать. Пожилой мужчина дошел до рояля и, открыв крышку инструмента, присел. Взяв в руки свой портфель, вынул оттуда нотные листы.
– Это педагог-хореограф Роса Мария Нуньес, бывшая солистка балета и жена Роберто, – сказала Эва, посмотрев на нее.
– Что? – удивилась я.
– Тише… тише… тебя могут услышать. Когда будем в гримерке, все тебе подробно объясню, – ответила она. – За роялем сидит наш концертмейстер, всего у нас их пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Его все называют Ворчун, потому что он всегда ворчит. Прямо как в сказке о Белоснежке и гномах. Но вообще его зовут Йон де Армас.
Я посмотрела на этого Йона, который пролистывал свои ноты и что-то бубнил сам себе, и мысленно посмеялась. А ведь и вправду похож на ворчуна! Затем, оглядев всех артистов, я посмотрела в сторону Роберто, который, к моему удивлению, смотрел на меня. Я кивнула ему с вопросом якобы «что?», а он лишь улыбнулся и подмигнул мне. И тут я вспомнила его вопрос, заданный Эве в лифте.