Однажды во время переодевания Зосю вытащили в центр раздевалки, вырвали из рук джемпер, отобрали штаны, которые она не успела надеть.
Зося осталась в трусах и футболке. Она скрючилась, словно стремилась сделаться невидимой. Девчонки резвились, отпуская язвительные замечания по поводу ее неразвитой фигурки. Зося совсем сникла.
В этом учебном году визуальная разница между ней и одноклассницами стала заметна особенно. Ровесницы одна за другой превращались в девушек – юных, притягательных, с округлостями в положенных местах, с плавной походкой и неторопливыми движениями. Они все носили одинаковую модную в подростковой среде прическу – длинные распущенные волосы с пробором «елочкой», красили губы и ресницы, демонстрировали декольте.
Зося никак не дотягивала до своих неполных пятнадцати, выглядела максимум на одиннадцать. Она даже на Новый год загадала желание – носить лифчик.
Желание сбываться не торопилось. Вата, напиханная в бюстгалтер размера «А», сбивалась комьями, делая из Зоси дочь Квазимодо, и от этой идеи пришлось отказаться.
– Какие шары!
– Где пластику делала? – «острили» одноклассницы.
– Покажи, не стесняйся! Народ хочет видеть!
Без одежды, окруженная со всех сторон, Зося не знала, куда деться. Ее лицо приобрело пепельный оттенок, на глаза навернулись слезы.
Фаня вошла в раж, она попыталась стянуть с Зоси футболку, но та сумела ее удержать. Но слез девочка сдержать не смогла – они полились предательским потоком. Чтобы скрыть слезы, Зося отвернулась и закрыла лицо руками.
– Довели! – бросила с упреком Катя.
Веселье как-то само закончилось. Словно ни в чем не бывало, девочки продолжили переодеваться и со звонком потянулись в зал. Ни Света, у которой Зося была накануне в гостях, ни Женька, с которой они иногда вместе ходили домой, ни Маринка, которой Зося на предыдущем уроке решила задачу, ни «правильная» Лида – никто из «подруг» не посчитал нужным поддержать ее хотя бы словом.
Все молча ушли на урок, оставив Зосю утирать слезы. Лишь Фролова, будто сочувствуя, спросила:
– Зойка, почему ты такой плакунчик?
Зося их не боялась. Разве могла быть страшна стая зверенышей ей, пережившей в своей семье столько несчастий? Оттого ее психика и надломилась. Часто на давление Зося против своей воли реагировала потоком слез. Ее голос дрожал, она заикалась и всхлипывала, лицо становилось меловым. Это было ужасно. В таком состоянии Зося не могла ничем ответить на нападки.