По-ленински приветливо и ободряюще улыбался Генеральный секретарь ЦК КПСС.
Над картой СССР- лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!».
Андрею и Валерию нравилось приходить сюда с производства. Здесь было тихо. Не шумели станки. Не надо было кричать, чтобы дать указание мастеру, бригадиру или слесарю наладчику.
Здесь всегда пахло свежими газетами.
Особенно им нравился Павел Петрович, заведующий кабинетом. Человек обстоятельный, обходительный.
К нему ребята, молодые специалисты, могли обратиться в любое время, с любым вопросом.
Всегда все разъяснит, подскажет, посоветует.
Единственное, что ребят не устроило однажды, так это то, что Павел Петрович, предлагая им материалы для утренней политинформации в цехе, выдал им газету "Правда" с материалами Пленума ЦК КПСС. И по-стариковски проворчал:
– Этот говорун все развалит.
Они даже обиделись.
Но старый коммунист лишь улыбнулся.
И добавил:
– Ребятки, газетку только верните!
Но это было две давно. Ребята и забыли уже этот случай.
А сегодня лекция. Проводит зав. лекторской группой обкома партии.
Павел Петрович представил его.
Лекция с большими цитатами из доклада генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева полностью заняла отведенные ей сорок пять минут.
Звучали новые слова: перестройка, гласность, реформы, преобразование общественных отношений.
Валерий и Андрей сидели за одним столом.
Валерий по студенческой привычке аккуратно записывал в тетрадь основные тезисы докладчика.
– Зачем это тебе? – наклонился Андрей.
Валерий остановился. Посмотрел на Андрея. И, задумавшись, ответил:
– Да, пожалуй, ты прав. Привычка. Студенческая.
Отложил ручку. Закрыл тетрадь.
Андрей, посмотрев на него, удивился: Валерий слушал с неподдельным интересом.
За окнами, которые были заделаны решетками, качался старый клён. Слышался шум проезжающих машин. И громкий скрип ворот, пропускающий грузовики на территорию завода.
– Ну что скажешь? – спросил по дороге в общежитие Валера.
– Я думаю, в интересное время живем. – улыбнулся Андрей.
Так в тихом провинциальном городке России, где время казалось, замедлило свой бег, наступила эпоха перемен.
Воздух был пропитан ожиданием нового, вибрировал от невидимых крыльев гласности и перестройки.
Муниципалитет, как и весь город, стоял на перепутье истории, разделившись на два лагеря: реформаторов, жаждущих перемен, и ортодоксов, оберегающих старый порядок.