– В любом лесу ночью опасно, – возразила Моримото. – Особенно сейчас, когда неспокойно в столице. Что же до слухов – в каждой провинции своя сказка есть.
– Конечно, госпожа, – подхватила Аюми. – Не стоит их слушать!
Она с удвоенной энергией принялась расчесывать и без того гладкие и шелковистые локоны. Сора молчала, глядя перед собой – руки сложены на коленях, осанка гордая, подбородок вздернут, на лице – благожелательная улыбка.
Только далеки были ее мысли от спокойных дум. То, что служанки от скуки всякое выдумывать горазды, давно известно, но на пустом месте сплетни не возникают.
– Отец бы не выдал меня за плохого человека, – вдруг произнесла Сора.
Аюми, уже успевшая позабыть о разговоре, испуганно вздрогнула. Госпожа обернулась, заглянула в темные глаза, настойчиво повторила:
– Он бы понял, если бы с кланом было что-то не так. Да и бывал он в гостях у господина Хаттори.
– Да, разумеется, – закивала служанка. – Верно вы говорите. Господин Моримото вас очень любит. И мужа он вам самого лучшего выбрал.
– Поздно уже, – Сора поднялась с дзабутона. – Пора ложиться.
Аюми, растерянная резкой сменой настроения госпожи, тоже встала, торопливо принялась гасить свечи, бесшумно задвинула сёдзи. Когда покои погрузились во тьму, Сора открыла глаза, всматриваясь в причудливые очертания веток за окном.
Сон долго не шел той ночью. Снова и снова Сора про себя повторяла, что отец желает ей счастья – стало быть, господин Хаттори действительно достойный и хороший человек. Но из раза в раз ей казалось, что она пытается этим себя обмануть, успокоить.
Сейчас, когда гладкая дорога, лентой вьющаяся между раскидистых деревьев, уводила паланкин к поместью, Сора отчетливо осознала, что в словах болтливых служанок есть доля истины. По мере приближения небо затягивалось тучами, а сам дом окутал туман. С замиранием сердца Моримото смотрела, как из белесой призрачной дымки вынырнула сначала темная крыша, а за ней – очертания энгавы.
Темное дерево, кажущееся черным из-за густой тени криптомерий и эноки в саду, внушало мысли о печали. Колокольчики не звенели от ветра, воздух был сырым и тяжелым настолько, что грудь распирало при каждом вдохе.
– Мы на месте, – крикнул Ивао громко.
Паланкин остановился. Вслед за Аюми единственная дочь клана Моримото покинула паланкин, стараясь сдержать свое любопытство.