– Тварь! Грёбаная паскуда! – застонал старикан, обжигаясь горячим песком.
– Ты знаешь. Знаешь, чем это всё кончится, – вновь пробудился в мозгу гадкий червячок. – Рано или поздно они тебя найдут, догонят, а потом…
– Заткнись! – прохрипел преисполненным яростью и отчаянием голосом Саймон.
Затем он поднялся на ноги и продолжил свой изнурительный бег. Мелкие песчинки, влекомые вялым воздушным сопротивлением, медленно отваливались от его тела. И вот, спустя несколько мучительных мгновений, дряхлое тело, наконец, одолело очередной, казавшийся непреодолимым бархан. Взору Саймона открылась всё та же проклятая пустыня. Однако песчаные волны здесь уже были значительно ниже, а метрах в ста виднелось какое-то здание весьма внушительных размеров, похожее то ли на бывший завод, то ли на исключительно просторный склад. Этот метров пятидесяти в длину и двадцати в высоту исполин был подобен спасительному маяку, бдительному недремлющему оку, день и ночь обозревающему песчаное море, заманчиво приглашая усталого путника в своё просторное святилище, где каждый вошедший обретёт надёжную защиту и столь желанный, необходимый, почти внеземной покой.
Старик хорошо осознавал, что подобное строение сразу привлечёт внимание тех, кто гонится за ним, и, безусловно, станет предметом тщательного обыска. Исходя из этого, гораздо разумнее было бы обойти его стороной и продолжить свой путь, воспользовавшись столь щедро дарованной ему форой. И всё же перспектива оказаться в сравнительной прохладе и дать отдых измотанному телу была слишком притягательной, своим утопическим сиянием успешно затмевая глас разума. А потому, собрав остатки сил воедино, Саймон сделал глубокий вдох и устремился к объекту своего вожделения.
Вблизи здание оказалось не таким уж и цельным, каковым оно казалось на первый взгляд. В стене перед стариком зияла здоровая пробоина, сквозь которую отчётливо виднелись полосы света, что падали из немногочисленных, давным-давно разбитых окон. Саймон, с трудом переведя дух от пробежки, сплюнул на землю и, слегка покачиваясь от изнеможения, наконец, вошёл внутрь. Весь пол предсказуемо был засыпан песком. А вокруг по большей части царила угнетающая пустота. Всё, что можно было вынести и забрать – разграбили, пожалуй, десятки лет тому назад, и единственным убранством помещения ныне являлись груды камней, вываливавшихся из постепенно год за годом осыпавшейся крыши. Маленькие ручейки песка медленно стекали из этих пробоин, красиво поблёскивая на свету. Старик немного прошёлся в сторону восточной стены, в итоге усевшись за наиболее подходящей, на его взгляд, горою обломков, не без удовольствия прижавшись к ней ноющей спиной.