. У большинства других людей, сыгравших важную роль в жизни Бродского, взяли интервью для двухтомника, а вот у Джорджа Клайна не взяли.
Времени у нас оставалось все меньше. В телефонных разговорах – а Клайн регулярно делал паузы, чтобы для поддержания сил глотнуть воды или отдышаться, – мало-помалу появились и другие, более длительные перерывы: Клайн отлучался проверить, как самочувствие у его обожаемой жены и дочери. Его силы иссякали, и он убеждал меня использовать его статьи прошлых лет для восполнения пробелов в наших интервью, поскольку при беседах мы не затронули ряд стратегически важных частей его истории.
А будущее таяло на глазах. Джинни госпитализировали, и Джорджу в очередной раз пришлось повременить с осуществлением наших планов: он хлопотал по дому, ухаживал за женой и доделывал к сроку другие научные работы. 5 апреля 2014 года Джинни скончалась, и мне показалось, что Джордж тоже начал угасать. Его здоровье резко пошатнулось, но он все время твердил, что скоро вернется к нашей затее. Спустя полгода, 21 октября, он умер.
Наш совместный проект, задуманный, чтобы поклониться тени ушедшего, теперь пришлось завершать мне одной. И теперь мой долг – поклониться двум теням.
***
Только после кончины Джорджа я по-настоящему осознала весь масштаб его личности. Многие из нас так сосредотачивались на его широкоизвестной совместной работе со знаменитым поэтом Бродским, что не замечали значимости Клайна как исследователя русской философии и культуры. «Его личное присутствие среди нас было подарком судьбы, который ничто не сможет заменить; его влияние на нашу область исследований отныне неизгладимо», – написал Гриер18. Клайн опубликовал более трехсот статей, глав в составе антологий, энциклопедических статей, рецензий на книги и статьи, а также, разумеется, переводов. Написал две монографии, был редактором-составителем – в одиночку или вместе с коллегами – шести антологий. Из-под его пера вышли авторитетные научные работы о Гегеле, Спинозе и Уайтхеде, он внес большой вклад в усилия понять Маркса и марксизм. Вдохновил целое поколение более молодых ученых, поэтов и переводчиков, в том числе Ишова и Машинскую – этим двоим хватало работоспособности, чтобы без заминки отвечать на придирчивые письма неутомимого Клайна. А вот что известно не очень широко: этот тихий бринморский профессор оказывал колоссальную поддержку исследователям со всего света, занимающимся русской поэзией и в особенности Бродским.