Капитан вздохнул, посмотрел на выстроившихся новобранцев грустным взглядом, еще более грустным, чем у солдат на КПП, а потом все-таки начал разжевывать.
– По команде «бегом» солдат принимает положение с полусогнутыми руками и готовится к бегу.
Я мысленно усмехнулся. Педагог от бога, конечно. Учитель года. Кто ж так объясняет? Сейчас они будут соображать, что за положение надо принять, сидя, стоя, лежа? И при чем тут «полусогнутые руки».
– Бего-о-о-ом. – Капитан, рисковый мужик, повторил команду без дальнейших, более детальных пояснений.
Удивительно, но пацаны закончили бестолковиться. Встали, как и было велено.
– Марш! – Последовал очередной приказ. Мы всем строем, друг за другом, побежали вслед за капитаном, который оказался впереди.
Кстати, этот момент меня удивил, если честно. Надо отдать должное, он бежал вместе с нами. С трудом представляю, чтоб, например, начальник моего отдела так же резво трусил перед строем своих подчиненных. Виктор Алексеевич может, вообще, в принципе, куда-то бежать только в одном случае, если за ним гонится кто-то маньячного вида с бензопилой «Дружба» в руках. И то не факт.
Я, естественно, тоже бежал. А что делать? Теперь вот такая у меня жизнь намечается. Все по приказу.
Буквально через пятьсот метров, навстречу нам попались солдаты. До меня долетели обрывки их фраз, которыми они обменялись, с усмешкой проводив нас взглядами. Свежее мясо прибыло… Именно так и сказали. Я чуть не споткнулся на ровном месте.
Не могу утверждать, что их слова меня прям сильно шокировали. В принципе, армейские будни – тема известная. Приходят молодые, неотесанные и необученные духи. Их воспитывают, так называемые, старослужащие. Или «деды». Это даже я знаю.
Просто, если честно, был уверен, подобная история была распространена гораздо позже. Не во времена Советского союза. Почему-то мне казалось, что в 1980 служба в армии должна быть более похожа на вариант пионерского лагеря для взрослых. Старшие помогают младшим. Опытные подсказывают новичкам. Короче, мир, дружба и пионерский горн по утрам.
Просто времена подразумевали коллективный дух и единство. А что ж получается? Сложности с «дедами» будут посерьезнее, чем мне бы хотелось?
Мы прибежали к неопознанному строению. Я предположил, что это – казарма, и не ошибся. Трехэтажное кирпичное здание серого, унылого цвета. Вряд ли что-то другое может иметь столь грустный вид. В моем представлении казарма именно такой и должна быть. Один взгляд и депрессия обеспечена.