– Но мы ещё не видели завершения вашей карьеры, ваше величество. Возможно, однажды Англия сочтёт нужным вернуть вас со Святой Елены.
– Франция никогда не простит Бурбонам их возвращения к власти на иностранных штыках, – произнёс Наполеон. – Сейчас Франция хочет мира. Но пройдёт время, и те, кому расскажут обо всём, что было после революции, вернут империю. Бурбоны могут надеяться только на десять, пятнадцать от силы, лет.
– Было бы очень интересно, ваше величество, узнать ваше мнение о ваших противниках – короле Пруссии и царе России.
– Король Пруссии – малозначительная личность. Его королева намного его умнее. Она умоляла меня сохранить ему Магдебург, но я уже принял решение. Она была очень элегантна и невероятно красива… как только может быть красива женщина тридцати пяти лет. Но её было невероятно трудно прервать. Она всегда подавляет в разговоре и всё время возвращается к нужному ей предмету, но очень деликатно. На неё нельзя сердиться – то, чего она хочет, для неё чрезвычайно важно. Я мог отложить её дело, но вместо этого попросил Талейрана и князя Куракина урегулировать проблему Магдебурга с ней самой и проследить, чтобы на этот счёт был подписан соответствующий договор с царём. Я знаю, она говорила царю, что я не выполняю своих обещаний, хотя он и пытался это отрицать. Нет, она никогда не простит мне Магдебург. Именно эта королева в действительности правила Пруссией. Царю Александру она очень понравилась. Он спрашивал меня, могут ли они встретиться без короля. Я это организовал.
– А что вы думаете о царе, ваше величество?
– Характеры Александра и Фридриха Вильгельма сильно различаются. Он умнее и много активнее, чем любой европейский правитель, но невероятно неискренен. Он остроумен, обворожителен, но всегда приходится помнить, что он настоящий византиец.
– А что вы скажете о других своих противниках, ваше величество?
– Ну, я считаю, что Людовик был прав, когда сказал, что должен благодарить вашего принца-регента за свою корону. Но и принц-регент также должен поблагодарить графа д’Артуа, брата короля. Он подарил вам лучший флот, которым Франция когда-либо располагала, и этим дал вам превосходство на морях. Я знаю одну историю о д’Артуа, которая хорошо говорит о нём самом и о том, чего он добивается. И ясно показывает разницу между домом Бурбонов и тем, что я представляю. Один англичанин, имевший дела с графом, когда тот был в ссылке в Англии, посетил Париж и готовился вернуться обратно. Перед этим он навестил д’Артуа и сказал, что граф и его королевское величество будут помнить его как друга, хоть он и относится к другой национальности. «О чём вы говорите? – удивился д’Артуа. – Я знаю только две национальности – аристократы и толпа. Милорд, я думаю, мы оба принадлежим к одной и той же национальности, не так ли?»