– А почему бы нам так не поступать? – поинтересовался Шереметьев.
– Мы живём севернее. Земля нашего Государя родит меньше кормов и в ней живёт НАМНОГО меньше людей. Мы просто останемся без людей, если станем им подражать в полной мере. Кроме того, расстояния. Османские расстояния – ничто по сравнению с нашими. Тем более что бо́льшую часть тяжёлого снабжения они могут осуществлять по морю. Нам в этом плане намного разумнее держаться тех приёмов, которые позволяют шахиншаху Тахмаспу бить всех своих врагов, то есть опираясь на значительно меньшие, но очень хорошо вооружённые и подготовленные отряды.
– Откуда ты знаешь это?! – раздражённо прорычал Курбский.
– Сулейман четыре раза подступался к Персии, выбирая моменты, когда Тахмасп был занят войной либо с внешними врагами на другом конце державы, либо боролся со строптивыми подданными, которых мутили бояре. Но Тахмасп раз за разом разбивал превосходящие силы турок. Даже если тех было в три-четыре раза больше, то есть собрать на поле боя толпу мужиков с дрекольем не поможет в ситуации, когда против тебя выступят настоящие воины.
– А у мадьяр, по-твоему, кто?
– Сброд.
– Ты говори да не заговаривайся! – рявкнул Курбский, вставая.
– А разве их ополчение упражняется воинским делом? Или они, как и наши поместные, не выживают, рыща по округе в поисках, где бы найти пропитание?
Тишина.
– Ответь.
– Почему я должен тебе отвечать?!
– Можешь не отвечать, – усмехнулся Андрей. – Так даже лучше. Помолчи и подумай над своим поведением. Шалун.
После чего демонстративно потерял к нему всякий интерес.
Секунда.
Другая.
Скрежет металла.
Курбский извлёк саблю. А его лицо оказалось красным, как помидор.
Тишина.
– Почему этот человек обнажает оружие на заседании Думы? – насмешливо спросил Андрей.
Курбский от этих слов вздрогнул. И поспешно убрал саблю в ножны. А потом, обернувшись к Царю, произнёс:
– Прости Государь. Бес попутал.
– Видишь, Андрюша, как неприятно бывает, когда твоё оружие обращают против тебя самого? – с едким лукавством спросил Царь.
– Так это?..
– Да. Сядь и успокойся.
Тот потупился и молчал вернулся на своё место. До конца заседания так и не сказав ни слова.
Тульский же воевода встретился глазами с Государем и едва заметно кивнул. Если бы тот не разрядил обстановку, намекнув, что Андрей дразнил Курбского по его приказу, то этот острый разговор мог бы закончится достаточно печально.