Зачем только поехала на новый год к родителям. Сидела бы сейчас в уютной теплой квартире с интересной книгой в руках или коротала время перед телевизором за просмотром очередного сериала, – потягивая ароматный кофе, шептала она в пустоту зимней ночи. Может, гуляла бы по просторам сети интернет с ноутбуком на коленях или… да мало ли чем можно было сейчас заниматься в уютной домашней обстановке. Главное, не пришлось бы чувствовать себя персонажем театра абсурда и ужаса, коим она была сейчас.
– Дура! – обругала она сама себя. Бестолковая, упертая дура. Сделала сюрприз, только кому он теперь нужен в двенадцать часов ночи. Кому ты что доказала? Про тебя никто и не вспомнил. Хоть бы и еще пять лет не приезжала.
Дыхание сбивалось от опоясавшего панического страха.
На черном небе было видно лишь несколько ярких звезд, остальные прятало за низкими тучами темное небо и лишь желтая яркая луна светила своим холодным светом.
Она еле шла от усталости и страха, но ей казалось, что она почти бежит.
Там, в дали от родительского дома, так сильно хотелось увидеть родных и друзей. Пройти по знакомым до боли, заснеженным улицам, по которым так давно не ходила.
Алена вдруг не к месту вспомнила, как, будучи ученицей первого класса, шла из музыкальной школы домой. Был ранний октябрьский вечер. Мягкий теплый свет фонарей освещал улицу. Она шла и мечтала о чем-то своем, пиная опавшие кленовые листья и напевая понравившуюся песенку, и вдруг пошел первый ранний снег в самом начале октября. Снег падал с неба красивыми большими хлопьями и кружился, словно позируя перед ней, перед тем, как упасть на серый асфальт. Алена, протянув руку, наблюдала, как снежинки ложатся на ее детскую теплую ладошку и медленно тают, оставляя вместо себя маленькие упругие капли…
Картинка была такой яркой и реалистичной, что она зажмурилась, словно на какое-то мгновение, вернувшись на много лет назад в тот вечер своего детства.
Она часто скучала по дому и давно пыталась спланировать поездку к родителям, но рутина быта затягивала в свой водоворот и не выпускала. Порой к вечеру не оставалось сил даже приготовить себе незамысловатый ужин или просто подготовить вещи на следующий день, чтобы не тратить драгоценные утренние минуты, собираясь на работу.
Она чувствовала себя марионеткой с внутренним маятником: дом – работа, дом – работа, дом – работа, лишь иногда, выбиваясь из равновесия, из этого ритма, она встречалась со своим любимым, но, к сожалению, женатым человеком. Его звали Яков. Он был единственной отдушиной в этом огромном, всепожирающем силы мегаполисе.