4
2 февраля 2000 года, четверг
В кабинете было накурено. Игорь Евгеньевич Иванов поздоровался за руку с присутствующими мужчинами, а добравшись до Серовой, с нежностью расцеловал ее в обе щеки. После чего с некоторой нарочитостью распахнул окно.
– Тебя-то не продует, Николай Васильич? – заботливо спросил он у Максимова, молодого еще мужчины с могучим торсом и коротким ежиком совершенно седых волос, сидевшим ближе всего к окну.
– Понимаю тебя, – отозвался Максимов. – Сам хочу бросить курить.
– Тут не закуришь, так запьешь, – сказала Серова. Валентина Николаевна, единственная здесь дама, была старше всех по рангу – “важняк”, следователь по особо важным делам Моспрокуратуры. На Серовой красовался форменный китель, окружавшие ее трое мужчин были в штатском.
Присутствие на рабочем совещании красивой женщины всегда вносит если не остроту и новизну ощущений, об этом-то речи нет, поскольку все здесь давно и хорошо знали друг друга, то, во всяком случае, создает особую атмосферу. Валентина Николаевна в свои сорок лет была весьма привлекательна, круглое с ямочками лицо ее обрамляли живописные светлые кудряшки, а за стеклами дорогой оправы поблескивали весьма проницательные и несомненно женские глаза.
– Ну, что мужики? Все теперь в сборе. Свежие идеи нужны как никогда. Думают все. Лукич, излагай!
– Гербалайф позвонил в “Сирену” в 17.22 с квартирного телефона, – монотонно начал Пахомов, которого из-за внешнего сходства с молодым В. И. Лениным все присутствующие называли Лукичом. – Хозяин квартиры – Любкин Давид Анатольевич, 39 лет, – задушен телефонным проводом. Следы борьбы на месте преступления имеются, но от этого толку мало; каких-либо отчетливых улик преступник не оставил. Оперативники и участковый опросили жильцов дома. Ориентировку с возможными приметами маньяка довели до каждого. Высокого блондина не видел никто.
– Может, он не такой уж высокий?
– И не блондин?
– Может, – легко согласился Пахомов. – Кто-то из соседей видел трех подозрительных кавказцев, два свидетеля запомнили незнакомого военного, полковника…
– Настоящий полковник, – сказал, точнее, пропел Максимов, подражая Алле Пугачевой.
– Место там оживленное, народу полно, время – конец рабочего дня… – продолжал Пахомов.
– Подожди, Лукич, – дружелюбно, но твердо прервала его Серова. – Что мы знаем о том, как он, Гербалайф этот, вошел в квартиру?