В результате они значительно уступали в политической консолидации кочевым племенам пустыни, каждое из которых составляло единую группу. Арийцы же были разделены на множество мелких групп, различных по своим интересам. Племена пустыни были привычны к быстрым и длительным перемещениям, при которых они брали с собой свое имущество. Арийцы были привязаны к своей собственности, которая состояла, по крайней мере, частично из недвижимости, а не только из движущихся стад, как у кочевников. И, наконец, организация кочевого племени была похожа на армию. Оно подчинялось одному шейху, или патриархальному вождю, который руководил всеми его передвижениями и мог в любой момент начать подготовку к вторжению. Арийская организация представляла собой сообщество равных. Она была полностью демократичной, и только в процессе длительного развития оказалась под контролем воинственных вождей или лидеров. Она не была захватнической, хотя, вероятно, стойко противостояла вторжению.
Из этой разницы в условиях мы можем понять разницу в истории земледельческих и кочевых народов. Кочевники северных и южных пустынь, хотя, возможно, даже тогда уступали арийцам в интеллектуальной энергичности и хозяйственном развитии, были гораздо лучше приспособлены для миграций и вторжения в соседние регионы. Этим, несомненно, объясняются захватнические движения в Китае, Вавилонии и, вероятно, в Египте, а также создание в этих местах мощных земледельческих царств с формой правления близкой к той, что была у арийцев. В это время арийцы оставались в варварском состоянии, медленно развиваясь в хозяйственном отношении, но почти не развиваясь в политическом.
Последующие различия в историческом развитии этих рас объясняются тем, что арийская политическая организация допускает устойчивое развитие, в то время как политическая организация скотоводческих рас по сути своей примитивна и непрогрессивна. Единственное изменение, на которое способны последние, – это распространение власти умелого вождя с одного племени на широкий круг племен, чему мы обязаны ужасными монгольскими миграциями Средних веков. Однако это не могло привести к какому-либо значительному постоянному результату, так как они не имели сильного принципа политической консолидации. Арийский принцип, напротив, развивался медленно, с ростом авторитета племенного вождя, но он зависел не столько от способностей вождей, сколько от жизнеспособности организма племени. Таким образом, арийские перемещения были настойчивыми, а не случайными, а их последствия – постоянными, а не временными. Где ариец ступил, там он и остался. Были некоторые временные отступления перед диким натиском слабо объединенных скотоводческих орд, но почти во всех случаях они были преодолены, и арийцы неуклонно продвигались вперед, оттесняя все остальные расы человечества.